Путь в Бездну и фитнес в инвалидном кресле

Мы пришли в порт, встали у стенки, стали ждать директора. Где-то на второй-третий день нам сообщили, что он передумал возвращаться на катере и уехал в Сарапул на машине. Так что отчалили обратно без него. В этот день диспетчер, как обычно, получил метеосводку и объявил штормовое предупреждение. Ожидалось, что могут быть волны высотой три метра. Наш катер был небольшим, но он был килевой и с определенным классом непотопляемости. Поэтому мы не побоялись шторма и после обеда вышли из порта. Была осень, довольно пасмурно и ветрено, но относительно спокойно. На бескрайних просторах водохранилища наш кораблик выглядел, наверное, как мелкая скорлупка… Шторм нагнал нас уже ночью. Я спал в каюте, когда испуганная мама разбудила меня. Недовольный, я встал, мама укутала меня в одеяло и велела отправляться в рубку. Очень сильно качало. Когда вышел из каюты, сразу понял, насколько все плохо, — хотя это были всего лишь несколько секунд, пока я, пригнувшись, перебегал из одного места в другое. За бортом была непроглядная темень, только иногда моргали буи. Сильный дождь и ветер, не было ни горизонта, ни берега — ничего. Небо обозначалось только частыми вспышками молний. Волны нещадно били в нос корабля, потом брызгами долетали до стекол рубки — хорошо окатили меня, пока я бежал. Все это — жуткий, непрекращающийся рев где-то в холодной ночи, ветер, волны, ливень, гром, ночь и холод — надолго врезалось мне в память.

В рубке меня посадили на спасательный плот, велели сидеть тихо, а если нас перевернет, ни в коем случае не слезать с плота и как можно сильнее грести в сторону от судна. «Ивановна, читай молитвы!» — кричал капитан. Напомню, он был мусульманин. А мою маму, Галину Ивановну, на судне звали просто Ивановна. Она сжимала крестик и бесшумно шептала молитвы. В моменты реальной опасности у нас один Бог, и нам совершенно неважно, как его зовут — Иеллахим, Кришна, Будда, Аллах, — мы просто обращаемся к Всевышнему. И в такой момент настоящего страха, угрозы жизни даже дети становятся взрослыми. Нас было четверо, на многие километры вокруг был только холодный осенний шторм, и мы уже простились с жизнью. Мама сказала: «Прости меня, сын. И прощай». Пожалуй, это самое страшное воспоминание в моей жизни — были и другие переделки, о которых страшно теперь вспоминать, но ни одна из них не оставила столько впечатлений, как эта ночь. Позже капитан рассказал, что тоже молился про себя. Еще он с помощником обсуждал, как выжить, если окажешься за бортом. Температура воды была градусов десять, оба сошлись во мнении, что в такой воде можно погибнуть за считаные минуты и шансов практически нет. Тогда от своей матери я услышал довольно страшные слова: «Пускай лучше со мной вместе судьбу примет, чем один всю жизнь мается». Мы все были готовы умереть. Даже я осознавал, что нам грозит, однако не плакал, не кричал, не издавал ни единого звука, просто пытался уснуть. Мне было очень страшно, но в голове не было ни единой мысли. Наверное, это был шок.

Стоит рассказать, что велит судовая наука в подобной ситуации. Каждую волну необходимо встречать носом. Любая волна в борт немедленно опрокинет судно. Маневрирование судна, даже такого маленького, как наше, сильно отличается от маневрирования автомобиля. Ты немного поворачиваешь штурвал, и только через несколько секунд нос судна следует за поворотом штурвала. Нужен определенный навык, чутье, чтобы носом ловить каждую волну. И наш капитан справлялся с такой задачей, но было понятно, что долго сражаться мы не сможем — необходимо было пристать к берегу. Но, судя по карте, рядом не было пологих берегов. Были только очень высокие глиняные горы, которые почти отвесно спускались в воду. Почти что наугад, на очередном повороте реки катер уперся носом в глинистый берег. Кто видел, тот знает, что даже отвесная гора всегда имеет небольшой, относительно пологий, намытый берег. Я говорю сейчас о глиняных горах вдоль Камы, а каменистые скалы — это совершенно другая история. Мы причалили к берегу, шторм тем временем продолжался. Бросили два якоря, они были совершенно бесполезны, но в этой ситуации мало кто об этом задумывался. К какой-то коряге даже бросили чалку (толстый канат, которым судно вяжут к берегу). Капитан с помощником остались на вахте в рубке, мы с мамой отправились спать. Измученный переживаниями за этот долгий день, я сразу уснул и проснулся только поздним утром.