Путь в Бездну и фитнес в инвалидном кресле

Если бы я остался тогда в Екатеринбурге, жизнь моя сложилась бы совершенно иначе. Но я никогда не жалел о своих решениях. Если бы я остался, я бы наверняка окончательно спился или, того хуже, увлекся бы наркотиками. Может показаться, что я слабовольный. Но смею заверить, это далеко не так Чувствовал и чувствую себя ужасно одиноким, и это влияет на реальность вокруг. Нужно ежесекундно держать себя, чтобы не сорваться в бездну депрессии. В надежде найти единомышленника я был открыт новым знакомствам. У меня была тысяча знакомых, я всегда был очень общительным. У меня был один-единственный друг и наша общая компания, с которой мы в основном пили. Мы собирались, ездили куда-то, смеялись — и обязательно пили. Это не компания друзей в моем понимании, но компания собутыльников. То есть буквально как только я бросил пить, чуть ли не на следующий день компания пропала. А вскоре пропал и тот друг. Но это совсем другая история. Но во всей этой тысяче знакомых не было и одного человека, с которым я был бы по-настоящему близок. Мне не с кем было поговорить по душам, обсудить то, что я написал, то, что действительно волновало меня. Даже мой как бы друг по пьяни сказал мне: «Твои мысли, то, что внутри твоей головы, когда оно выходит наружу, — это подобно болоту. И если зацепиться хотя бы за одну мысль, то легко можно увязнуть в этой трясине депрессии». Ну, возможно, я неточно воспроизвожу эти слова, все-таки прошло много лет, но общий смысл примерно такой. Тогда мне эти слова понравились: я видел, что он пытался слушать меня, пытался анализировать. Но сейчас, через десятилетия, я воспринимаю те слова уже по-другому: он хотел сказать, что мне лучше держать при себе свои собственные мысли, не разгонять свою депрессию на остальных.

Когда без прихоти, но вынужденно тащишь все это один — жуткие мысли не кажутся такими уж жуткими. Не раз и не два я хотел убить себя. Одиночество и непонимание этого мира были для меня очень болезненными. Однажды (уже после окончания университета) я был дома один и пьяный. Взял канцелярский нож, прокалил его, обработал спиртом и водил острием вдоль вен. Помню, что тогда остановило меня: злая радость преодоления. Мол, страдаешь сейчас — дальше будет хуже, но как далеко можно зайти — узнает только живой. Мне никогда не было себя жалко. Мне всегда было очень одиноко. Я видел людей вокруг, видел их отношения, желания, стремления. Я никогда не разделял их интересов. Деньги, красивая жизнь, популярность, секс — мне это никогда не было особо интересным. Но после того как я тогда принял решение жить, я начал меняться. Медленно и постепенно. Какие-то принципы появлялись уже тогда. Так, например, я всегда искал работу не поденежнее, а такую, чтобы была для меня интересной. То есть, например, не очень прибыльно было идти на завод конструктором, но мне нравилось разрабатывать радиоэлектронную аппаратуру для космических аппаратов ближнего и дальнего космоса. Или вот в университетские годы можно было легко самостоятельно эникеить за большие деньги, но меня очень грела мысль, что я работаю в крупном университете…

* * *