Путь в Дамаск

Ларкин использовал созданные Майклом и Мэйсоном сценарии снов, чтобы открыть Эшиве место проведения подпольного аукциона в Вегасе. Одним из лотов на аукционе должен был стать перстень князя Иттени. Эшиве не было дела до князя, но Занозу она по-своему любила и должна была рассказать ему о том, что перстень, за которым они десять лет назад ездили так далеко в Европу, можно просто купить в паре часов езды от Лос-Анджелеса.

Сны строились на подлинных фактах, и Заноза легко мог проверить их достоверность: аукцион был настоящим, по-настоящему нелегальным, одним из множества полностью незаконных, сомнительно законных и относительно законных мероприятий, для проведения которых Лас-Вегас подходил как нельзя лучше. Правда, выставлять на него перстень Ларкин не собирался. У него не было никаких причин держать у себя реликвию Иттени, пожалуй, даже наоборот, следовало бы от нее избавиться, но принять участие в человеческом аукционе означало пригласить Иттени на обед из нескольких блюд и отдать перстень на десерт. Князь заметил бы появление своей  собственности в качестве лота, и явился бы не только в Калифорнию, но даже на Аляску или в Москву. А участие в аукционе, организованном сверхъестественными созданиями означало безопасность для всех. И для организаторов, и для гостей. На сверхъестественном аукционе Ларкин не смог бы осуществить покушение. Ему даже попытаться бы не позволили.

Майкл знал, что Занозе вполне достаточно было бы вещих снов Эшивы. Не потому, что Заноза верил в вещие сны, а потому, что не было никаких причин отказываться от прогулки в Вегас, если уж подвернулся повод.

От него самого требовалась самая малость — ошеломить Занозу своим появлением (просто дать себя увидеть — этого будет достаточно), и использовать колдовство, чтоб хотя бы на несколько секунд задержать в этом состоянии. Навык Майкл оттачивал уже больше двух месяцев — с первых дней афата. Начинал тренироваться на живых, а сейчас, к середине апреля, успешно справлялся и с мертвыми. Он даже Ларкина зацикливал со стопроцентным результатом. Ненадолго… Хотя, как сказать. Ларкин говорил, что для успеха операции достаточно будет задержать разум Занозы на десять секунд, а задерживать его самого Майклу удавалось в среднем секунд на сорок. Примерно такого же результата он достигал, задерживая разум Хесс и Эрико. Мауро с легкостью завешивал на минуту, а то и дольше. А вот Райю и Мэйсона удавалось задержать не дольше, чем на двадцать секунд, средним же результатом было — пятнадцать. Для применения дайна требовалось заклинание, а Мэйсон и Райя вскрывали заклинания, как устриц. Хоп, и колдовство развеялось. Эти двое и зацикливались-то только потому, что сосредотачивались на колдовских взаимосвязях звуков и словосочетаний. Но Заноза не был ни лингвистом, ни заклинателем, у Майкла были все шансы завесить его на полноценные полминуты.

Ларкин так считал.

Майкл и в этом его не разубеждал, хотел, чтоб ратун хвалил его, был им доволен. Ему нравилось радовать Ларкина — это нормально, любой най хочет радовать ратуна. Да вот только Заноза, он же был многозадачным. По-настоящему. Одним из тех редких людей, кто правой рукой может писать связный текст, а левой рисовать осмысленные картинки. Если б Майкл всерьез собирался участвовать в плане Ларкина, он непременно обратил бы внимание ратуна на то, что многозадачного человека зациклить нельзя.

Ларкин хотел, чтобы он секунд на десять зациклил Занозу на себе. За это время сам Ларкин должен был захватить контроль над телом Занозы и обездвижить его, а Райя — призвать стихийный огонь, лучший способ уничтожить плоть вампира. Отличный план! С кем угодно сработало бы. С кем угодно даже помощь Майкла бы не понадобилась, потому что Ларкину, для того, чтобы взять кого-то под контроль и на несколько секунд обездвижить достаточно было видеть цель. Но если эта цель очень быстро соображает, всегда носит при себе два пистолета и никогда не промахивается, обездвижить можно и не успеть. Попасть сгустком пламени в двигающегося и стреляющего вампира тоже дело непростое. К Занозе, который может двигаться, не говоря уже о Занозе, который разозлился и открыл стрельбу, Райе с ее огнем лучше не соваться. Собственно, если до стрельбы дойдет, там вообще всем надо падать на пол и кричать «nicht schießen!» а для верности еще и: «ich gebe auf»[11]. На немецком — потому что немецкий до Занозы лучше доходит. Он и собаку немецким командам научил.

Если б Майкл всерьез собирался участвовать в плане Ларкина, он бы разнес этот план по камушкам и предложил придумать что-нибудь действенное. А так…

Ни один план не выдерживает столкновения с действительностью. Не выдержит и этот.

Глава 5

— Библиотека? — переспросил Хасан. — Серьезно?

Заноза знал, что так будет. Именно таким тоном, именно эти слова… нет, ладно, слова могли быть и другие, но интонации — без вариантов. Он знал и был готов. И собирался сохранить невозмутимость.

А вот хрен! Услышал, как Турок это говорит этим своим голосом, специальным голосом, выводящим из себя любого англосакса…

Блин!