Путь в Иерусалим

Сварте хотел было поспорить с ним, но разумно рассудил, что пусть уж лучше Арн учится на собственных ошибках, чем согласится с рабом, и лишь коротко повторил то, о чем уже говорил вечером у костра. Целиться под лопатку, в легкие. Тогда, при метком выстреле, олень остается неподвижен. Ниже под лопаткой находится сердце. И если попасть в него, то олень вскидывается от страха, и этот страх передается другим животным. Когда же стрела попадает в легкие, олень замирает на месте и можно успеть подстрелить еще одного.

Арн вложил стрелу в тетиву, зажав ее большим пальцем левой руки, и перекрестился. Охотники замерли в ожидании.

И вот через некоторое время, которое показалось Арну дольше, чем двум другим, в тумане стали различимы три оленя. Они чутко вслушивались в лесные шорохи. Видны они были хорошо. Арн легко тронул Сварте за плечо, спрашивая глазами. Сварте тихо шепнул, что олени стоят удачно, но слишком далеко. Арн кивнул ему в знак того, что он понял.

Затем он внезапно натянул тетиву, прицелился в олененка, стоявшего ближе всех, и не колеблясь выстрелил. Охотники слышали, что стрела попала в цель, а олененок стоял неподвижно, словно не понял, что смерть уже настигла его. Арн выстрелил снова. И еще раз, не мешкая ни минуты. Теперь было слышно, что олени понеслись прочь.

Арн хотел сразу же броситься к озеру, в туман, чтобы взглянуть, что там. Но Коль ухватил его за рукав, сам же испугавшись своего жеста. Однако Арн нисколько не разгневался и лишь кивнул в знак согласия. Им пришлось еще долго дожидаться, когда наконец солнечные лучи рассеют этот танец эльфов, как зовут в народе туман.

Сварте и Коль устроились около дерева и задремали. Арн сел поблизости, но спать не мог. Он стрелял с меткостью, на какую только был способен, и точно знал, что первые две стрелы попали в цель, но сомневался в третьем выстреле, чувствуя, что здесь что-то неладно. Может, он поторопился или слишком нервничал. Сердце его билось так громко, что, казалось, олени слышали этот стук.

Когда солнце было уже высоко и разогнало туман, Сварте проснулся и разбудил сына. Все вместе они отправились на поляну, взглянуть на убитых оленей.

Тот олененок, которого Арн подстрелил первым, лежал там, где его настигла стрела; иного и нечего было ожидать, как объяснил Сварте, глубокомысленно взирая на тушу. Стрела прошла через легкие и вышла с другой стороны. Поэтому олененок упал там, где стоял. Он не почувствовал боли и не успел убежать.

Оленухи не было видно, но Сварте и Коль сразу же обнаружили кровавый след. Изучив кровь, они кивнули друг другу. Коль сказал Арну, что эта оленуха тоже бьша поражена в легкие и она наверняка лежит где-нибудь поблизости, так что они ее быстро найдут. Коль воткнул в землю стрелу там, где они увидели кровь, а потом вместе с отцом медленно, наклонившись к земле, они дошли до того места, где, как они помнили, стоял третий олень, когда Арн выпустил в него стрелу. На траве виднелась кровь, и охотники потерли ее между пальцами, понюхали и понимающе переглянулись.

Сварте пояснил, что эта оленуха была не убита, а смертельно ранена и сейчас где-то бьется в агонии, поэтому они могут пойти и не торопясь забрать своих коней, так как не стоит слишком рано отправляться на ее поиски. Она должна спокойно умереть.

Все оказалось именно так, как говорили охотники. Вторая оленуха, которую Арн уложил последним выстрелом, лежала мертвой на большом расстоянии от поляны. Сварте показал, что стрела Арна прошла слишком низко, но, когда Арн начал извиняться, он не смог скрыть улыбки. Сварте серьезно объяснил, что, даже если олень стоит в удобном для охотника месте, в момент выстрела он все равно мог сделать маленький шаг вперед, пока летела стрела. Именно это и произошло.

До самых сумерек они охотились на оленей, но безуспешно. Как сказал Сварте, ветер стих и животные теперь чутко улавливали все движения человека.

Тем не менее, когда наступила ночь, охотники пребывали в хорошем настроении, и три убитых оленя висели в ряд на крепкой дубовой ветке. Удача все же улыбнулась охотникам.

У костра Сварте и Коль в надежде, что господский сын не поймет, чем они занимаются, принесли в жертву своим богам сердца оленей, повернувшись к Арну спиной и бормоча над огнем что-то на своем языке. Когда же они собрались ужинать, Коль принес гибкие ореховые прутья и подвесил их над уже затухающим костром, нанизав на них кусочки печени и почек вместе с луком, который Сварте достал из своей кожаной сумы. Сварте и его сын засомневались: всем было известно — такая еда не годится для господ. К изумлению рабов, Арн сразу же изъявил желание отведать их пищи и ел с тем же аппетитом, что и оба охотника, да еще попросил добавки, отодвинув в сторону свое сало. После совместной трапезы охотники стали гораздо меньше стесняться хозяйского сына.