Путь в небо. За чертой инстинкта

Школу удалось закончить без перерыва и притом весьма успешно, а вопрос о дальнейшем обучении был у него решён давно. Конечно же, на биологический факультет университета! Ещё на ногах он посетил его в день открытых дверей, и один из профессоров факультета, приятно удивлённый рассказами старшеклассника об увлечении физиологией растений, представил его своим коллегам как юношу, у которого «любовь к ботанике заложена в генах». Юра был абсолютно готов выдержать вступительные экзамены, но ещё не так хорошо освоился с протезами, чтобы ходить на них в университет. Потому отец обратился к министру высшего образования с просьбой принять сына в университет без экзаменов. В дальнейшем выяснилось, что к этой просьбе присоединился и встретивший его на дне открытых дверей профессор. Ректор весьма скептически отнесся к безногому студенту, но, получив разрешение от министра, вынужден был согласиться принять его. Правда, в связи с начавшейся войной вступительные экзамены и без того были отменены для всех. Юра Тринклер стал студентом биологического факультета Горьковского университета. Так молодой человек, едва не расставшийся с жизнью из-за несчастной любви к девушке и ставший из-за неё инвалидом, сделал первый, очень серьёзный шаг для реализации любви к науке, в изучение которой он погрузился со всей силой своего незаурядного характера и в которой сумел оставить очень яркий след.

Весной 1944 года, когда он заканчивал третий курс, предстояло определить тему для курсовой работы. Студент Тринклер, выбравший для своей будущей специализации кафедру физиологии растений, наивно полагал, что если с курса на кафедре оказалось шесть человек, то и тем курсовых будет столько же. Но всем была предложена одна, связанная с дымовой защитой растений, – та, которой занимался заведующий кафедрой. Каждый из шести кафедральных третьекурсников должен был разрабатывать её с разных позиций. Поскольку работу Юра предполагал проводить на дачном участке, а в тяжёлое военное время надо было сажать картошку, то он заложил три делянки с ней для своих будущих опытов. Но душа к навязанной сверху теме не лежала, и он признался в этом заведующему кафедрой. К удивлению отказника, тот не стал настаивать на своём и предложил самостоятельному студенту другую тему – об израстании соцветий по работе известного немецкого ученого Бормана.

Тринклер с воодушевлением взялся за дело. По методике немецкого учёного надо было получить цветущие черенки, то есть черенки с соцветиями, и оставлять на них четыре половинки листа. Юра начеренковал различные виды растений, в том числе и картофель. Черенки укоренились, он их пересаживал, однако шло время, а никаких израстаний соцветий не происходило. Курсовая работа оказалась под угрозой срыва. Спас удивительный случай, один из тех, которые нередки в науке, – достаточно вспомнить знаменитое яблоко, якобы упавшее Ньютону на голову во время его сидения в саду и приведшее к открытию закона Всемирного тяготения. Юрина мама очень любила цветы, но во время войны основным растением на даче по известной причине стала картошка. Однако она тоже цветёт, и вот мама нарвала букет картофельных цветов и поставила его в стакан с водой на обеденный стол. Через несколько дней все цветы опали, и женщина понесла стакан с букетом голых соцветий картофеля к помойке, но что-то её отвлекло. Она поставила этот стакан на пол балкона и… забыла о нём. Температура была не очень высокая, и он простоял там не менее недели. Проползая мимо на своём транспортном портфеле, Юра заметил какие-то соцветия в стакане и, любопытствуя, подполз поближе, чтобы рассмотреть, что это такое. Каково же было его изумление, когда на одной из веточек соцветия он обнаружил маленький клубенёк?! Но перед этим чудом природы оказался не просто интересующийся ботаникой мальчик, а начинающий специалист в области физиологии растений.

– Клубень мог образоваться только из почки, – сразу же сообразил он. – Следовательно, здесь сначала появилась почка, а это ведь и есть искомое мною израстание соцветия! Но почему же тут оно получилось, а у меня в опытном парнике ничего не выходит?..

Дальнейшие рассуждения, которые можно смело назвать первым научным прорывом в деятельности Юры Тринклера, привели его к ответу на поставленный вопрос:

– Там у меня на каждом черенке было по четыре половинки листа, а здесь, в стакане, соцветия были совсем без листьев. Получается, надо у цветущих черенков оставлять не четыре, а только одну половинку листа! И ещё, у меня в теплице постоянно тепло, а здесь, на северной стороне дома, черенки находились в довольно прохладных условиях. Значит, надо попробовать подержать их в чулане.

Этот чудесный случай, заставивший третьекурсника Тринклера пересмотреть методику известного учёного Бормана и решившего таким образом поставленную в его курсовой работе задачу, определил направление его будущей научной работы и, как он сам выражался, «посадил» его на картошку на всю жизнь. В последующие дни он начал действовать по своей методике и уже в первый год работы получил искомые израстания соцветий у нескольких видов растений, в том числе и у картофеля. Если его цветущий черенок с почкой на соцветии помещался в чулан, где было темно и прохладно, то вскоре почка образовывала клубенёк. Тринклер выступал с результатами успешной разработки своей темы на студенческих и аспирантских конференциях, защитил по ней курсовую, а затем и дипломную работы.

– Это очень интересная тема, – одобрил выбор направления научной работы студента после одного из его выступлений знаменитый генетик Сергей Четвериков, работавший в то время в местном университете, – потому что в ней рассматривается растение на границе между вегетацией и цветением.

Свой диплом Юрий Тринклер защищал на одном протезе с костылями, поскольку на культе другой ноги было воспаление. В университет его привёз папа на грузовике, а после успешной защиты сыном научной работы с гордостью сказал, что в этом деле есть и его вклад, поскольку он возил на дачу навоз для картофеля. В ответ раздались громкие аплодисменты. Дипломная работа была опубликована в виде статьи в Учёных записках университета. Естественно, после окончания института в 1946 году Юрий Тринклер поступил в аспирантуру при своей кафедре, научная тема осталась та же, только к ней добавились исследования по биохимии экспериментальных растений. Перед ним лежала долгая, увлекательная, а главное, любимая дорога в науке. И тут, как это нередко бывает, одна удача, в науке, привела к другой – в личной жизни. Он встретил настоящую любовь, которая шла рядом с ним до последних дней, помогала ему во всех трудностях и дарила радость и счастье, которые только и может дать человеку это удивительное чувство.

Его избранница и будущая жена Ольга, тоже биолог, окончила Ленинградский университет, проработала несколько лет в Казахстане на противочумной станции и поступила в аспирантуру Горьковского университета на два года раньше Юры. После её окончания осталась при университете работать секретарём по аспирантским делам. Вот на общих собраниях аспирантов они и познакомились. Девушка всегда уважала людей с сильной волей и, естественно, поначалу просто заинтересовалась молодым человеком без ног – ведь он сумел не только героически отучиться пять тяжёлых военных лет, когда чуть ли не каждый день ему надо было добираться до университета пешком в горку, но при этом ещё и серьёзно занимался наукой, так что остался в аспирантуре. Но вскоре отношения их перешли на совершенно иной уровень.

Как-то раз Ольге надо было уточнить Юрин план по аспирантской работе, и она вызвала его на собеседование. В комнате, где она работала, располагались ещё три секретаря, постоянно толпился народ и не было свободных стульев.

– Давайте выйдем на улицу и там спокойно обсудим ваши планы, – предложила она, понимая, что в таком кавардаке толку от их беседы не будет.

Благо погода была солнечная, тёплая. Он согласился, они вышли и расположились на свободной скамейке в университетском садике. Сидели, вели деловой разговор, как вдруг к ним подошла лаборантка с биофака.

– Ах, какая парочка! – удивлённо воскликнула она.

Молодые люди из «парочки» дружно засмеялись, после чего по-иному посмотрели друг на друга. И Ольга про себя отметила, что Юра очень красивый. А ещё подумала о том, что он ей нравится и она его… жалеет. Эмоциональное замечание лаборантки, как оказалось, не прошло даром и для юноши. Он стал присматриваться к Ольге и несколько раз пригласил в кинотеатр «Палас», который был рядом с биофаком.

– Это же ни к чему не обязывает, – прикинула она, – почему бы не сходить в кино с интересным человеком?

Но у Тринклера всё было очень серьёзно, и вскоре он решил познакомить Ольгу со своими родными, для чего придумал хитрый план. Он пригласил девушку в театр на оперу «Чародейка», куда, не сообщая ей, привёл маму и старшую сестру. Ольга этого не знала, но всё равно в комнате аспирантских секретарей, где она сидела, прошло оперативное совещание: идти ей или не идти? Большинство стояло на том, чтобы идти. И она пошла. Как на грех, провозилась со сборами, к началу спектакля опоздала, и первое отделение пришлось сидеть одной на галёрке. Юра было подумал, что она испугалась прийти, и был сильно обрадован, когда приглашённая появилась после антракта на своём месте в партере. Он представил всех друг другу, в следующем антракте они вышли в фойе с разговорами, но Ольга очень стеснялась и сердилась на своего кавалера за то, что он устроил нечто вроде смотрин. Однако сразу после окончания спектакля Юрины сестра и мама ушли, оставив их вдвоём. Когда молодые люди тоже пошли к выходу, то Юра в вестибюле поскользнулся и грохнулся на пол. Ольга страшно растерялась, не зная, что ей делать, но упавший моментально поднялся, проявив необычайную ловкость и силу. Ольге даже показалось, он нарочно упал, чтобы, ловко поднявшись, продемонстрировать ей, что он не такой уж и беспомощный.

А сила и ловкость у Юры и впрямь были необычайные. Не зря же он пять лет самостоятельно на протезах добирался до учёбы и никаких поблажек себе ни в чём не давал. В реальной жизни, в которой человек без ног продолжал полноценно жить, ему приходилось постоянно проявлять настоящие акробатические способности. Так, однажды, когда в безработное послеаспирантское время он подрабатывал публичными лекциями, занятный случай произошёл с ним в городском Дворце культуры имени Ленина. Там на сцену вели очень узенькие ступеньки, по которым на протезах ему забраться было невозможно. Что делать – просить собравшихся помочь лектору занять место на трибуне? Нет, не таков был Юрий Густавович Тринклер! Он повернулся спиной к сцене и, подскочив на руках, сначала сел на неё, а затем встал на ноги.

– Прошу прощения за вынужденный цирковой номер, – обратился он к поражённой этим действием аудитории, после чего элегантно раскланялся и непринуждённо приступил к лекции о происхождении жизни.

Конечно, особенно сильны у него были руки – видимо, оттого, что приходилось очень много ими действовать для передвижения без ног, да и во время исследовательской работы на дачном участке основная физическая нагрузка падала на них. Он мог, например, от полноты чувств легко забросить свою жену Ольгу в сугроб после возвращения из театра или кино. Мог запросто вскочить на стол, используя одни лишь руки. Чуть ли не до последних своих дней регулярно выходил зимой во двор расчищать снег – у него это называлось «двигать кишки» – и строить малышам ледяную горку. Но этими же самыми могучими руками он умудрялся проводить тончайшие операции по опылению цветов картофеля, которые приходилось постоянно осуществлять на опытных делянках. А ещё ими он прекрасно играл на пианино, для ножных же педалей у него было сделано хитрое приспособление, чтобы работать ими культёй через дощечку, – сей особый приводной механизм назывался «пятая нога». Ольга тоже прилично играла на фортепьяно, так что музыка объединяла их. У Юры был хороший баритон, и она аккомпанировала ему, когда он пел некоторые романсы. Ещё оба они оказались театралами и посмотрели почти все спектакли Горьковского драмтеатра за 1947 год.

Да… всё это зависит не от ног, которых может не быть, и не от рук, сила которых действительно может удесятериться из-за отсутствия ног. Всё это идет совсем из других областей человеческого тела: из головы и от сердца. Именно эти органы у Тринклера работали особым образом! Он был очень цельным человеком, которым владели сильные чувства. Потому, наверное, и случилась с ним та страшная история с неразделённой любовью. Потому и сумел он не только пережить эту жуткую трагедию, получить образование, к которому стремился со школьных лет, и пройти серьёзный путь в науке, но и прожить полноценную, интереснейшую жизнь, наполненную радостью и любовью. Любовью к своей дорогой науке и картошке в ней. Любовью к жене, детям и внукам, которые платили ему тем же. Он умел по-настоящему любить и дарить любовь! И жизнь отвечала ему тем же. Видимо, именно этот редкий дар и ощутила бессознательно в своём друге Юрии девушка Оля, и отсутствие у него ног её не испугало. А вот её родители очень расстраивались из-за знакомства дочери с физически ущербным человеком.

– Всё это очень хорошо, пока молодые: музыка, театры, – говорил ей отец, – а что будет в старости?..

«Но он сильно ошибался, – напишет Ольга много-много лет спустя, – так как в старости лучшего мужа, как Юра, на всём белом свете не было».

Эти слова, постоянно подтверждались жизнью. До последних дней они называли друг друга ласковыми и трогательными словами, как в первые дни знакомства. Читали книжки вслух, в том числе и в присутствии детей, на ночь желали друг другу спокойной ночи, обменивались поцелуями. А когда в возрасте 76 лет она упала и сломала шейку бедра, 71-летний муж регулярно массировал ей ноги, помогал снимать чулки.

Но всё это было потом, а в самом начале знакомства их роман развивался бурно и стремительно, как всё у Тринклера. Как-то в разгар весны 1948 года Ольга зашла к Юре с нужной ему книгой. Он сидел за столом и сильно нервничал, перебирая бумаги. Вдруг он сказал: «Оля, выходи за меня замуж». Она сразу ответила согласием, так как этот человек ей очень нравился и она уже имела представление о его характере. И не ошиблась в своём выборе. Вот что она написала об этом важном моменте жизни в своих мемуарах, когда уже не было на свете её мужа и жизнь фактически была пройдена:

«Несмотря на то, что я почти на 6 лет была старше Юры, я была очень добропорядочной девушкой, к которой за все прошедшие годы ничего дурного не пристало. Очевидно, это заслуга моих родителей, которые правильно меня воспитали. Так получилось, что Юра был единственным мужчиной во всей моей жизни. Он был тоже неиспорченным юношей в силу своей инвалидности. Так мы образовали пару, где всё было искренне и полюбовно. Так началась наша жизнь: я работала, Мария Евгеньевна (мама Юры) болела, а Юра на даче занимался научной работой к кандидатской диссертации. Я ездила к нему и помогала в работе: ведь мы оба были биологи, и потому у нас было много общего… Мы были такие наивные, жили счастливо, ни о чём не думали, а Нина (сестра Юры) заметила, что я в положении, и стала меня просвещать. Вот так неожиданно 26 марта 1949 года родилась у нас доченька, которую назвали Вероникой в честь голубенького цветочка, с которым работал Юра».

«Бесценная моя картофелинка, – написал жене в роддом счастливый отец, – спасибо тебе за цветочек. Передай дочке поздравления и поцелуй».

Искренность и нежность всегда шли рядом с ними, и Юра никогда не жалел самых тёплых слов для своей подруги. Но особенно это проявлялось и было очень важно в трудные для неё моменты. На восьмой год их совместной жизни Ольге пришлось перенести тяжёлую операцию. Юра постоянно приходил в больницу, а когда не мог, писал ласковые письма. Вот строки одного из них.

«Радость моя, любимая моя Олунчик! Спасибо тебе за записочку для меня. Я сейчас не нервничаю и не взвинчиваю себя, а наоборот, я сейчас счастлив, оттого что познал, как сильно тебя люблю, ласточка моя дорогая. Помнишь, ты спрашивала меня, люблю ли я тебя. Я тогда говорил, что сильно люблю, но меру этой любви я только теперь познал, ведь я так волновался за тебя, потому что раньше очень сильно любил и, только любя так сильно, и можно мечтать о своей жене, с которой уже прожил без малого 8 лет… Я тебе, моё солнышко, об этом писал потому, что привык с тобой делиться всеми своими мыслями и переживаниями. Твоим сообщениям о том, что ещё пять дней тебе надо лежать, я очень огорчился, но, конечно, надо потерпеть. Пока крепко-крепко целую тебя, твои милые рученьки, глазоньки и швы твои, из которых я познал глубину в любви моей. Горячо любящий тебя, твой муж Юра».

Привожу эти очень личные, немного наивные, но в то же время чрезвычайно человечные и трогательные записи, чтобы можно было понять, откуда возникло и как существовало то прекрасное, что было в жизни этих людей. И хотя их обоих давно уже нет на земле, оно – это удивительное чувство, появившееся между ними когда-то, – будто продолжает существовать, светить другим, вызывая удивление, восхищение и зависть у живых. Возможно, оно поможет кому-то обрести счастье…

Но они-то, конечно, не думали об этом вечном значении чувств, которые были им дарованы. Они просто жили рядом и любили друг друга, занимаясь каждый своим делом. Она сумела защитить диссертацию и, распрощавшись с аспирантским секретарством, стала работать сначала ассистентом, потом доцентом кафедры зоологии в педагогическом институте. Одновременно занималась домом, ухаживала за больной мамой мужа. Вскоре вслед за дочерью появился и сын Олег. Юрию же приходилось сложнее, потому что, во-первых, он всё-таки был инвалидом и во многих местах его просто боялись брать на работу. Во-вторых, его научная работа была на стыке селекции и генетики, а в то время в биологии наступила эра Лысенко и Тринклер со своими исследованиями мог оказаться за бортом. Он очень переживал, что после окончания аспирантуры его защиту отложили и он не может найти работу, – ведь у него уже была семья. Через лекционное бюро начал читать платные лекции: и на даче, и в домах отдыха, и в городе. Наконец удалось найти штатную работу преподавателя биологии в физкультурном техникуме. Некоторые занятия проводились на стадионе «Водник», где хозяйничал бывший чемпион по конькам Евгений Иосифович Лечфорд. Он очень удивился, зачем это приезжает на стадион инвалид без ног в велоколяске, и наконец спросил его об этом. Узнав, что это преподаватель физкультурного техникума, экс-чемпион не сдержал своего недоумения и даже выругался по этому поводу.