Путь в неизвестность

Мне снова снился все тот же сон. Но в этот раз в яйце произошли некоторые изменения — на одном месте несколько шестиугольников стали прозрачными, и за ними я увидел звездное небо. Вспомнил карту с планеты, куда я попал — не то, попытался вспомнить карту с Земли, вспомнил — тоже не то. Да и вообще — то, что увидел здесь, совершенно не вызывало никаких знакомых ассоциаций. Покидать это место я не спешил, поэтому задумался о произошедшем здесь.

«Что произошло прошлый раз, что открылась часть шестиугольников?», — задал я сам себе вопрос. Только то, что я внимательно рассматривал их и увидел, что они отличаются друг от друга. И тут же проснулся. И что было нового после этого? А вот тут появляется один немаловажный момент — я научился понимать мимику, жесты, походку и определять исходя из этого многие черты и желания людей. Не всегда оно действовало, но все равно для меня, ранее не понимающего почти ничего, это многое значит. По аналогии, начал внимательно рассматривать другие шестиугольники, но как ни напрягался, ничего не произошло. Зато у меня появилось стойкое убеждение, что за этими многогранниками находятся знания, и моей задачей является найти правильное решение к открытию их. Но сейчас я делаю что-то не так.

— Какое правильное решение? — задал я вопрос вслух, но подумать не успел.

Мне стало не по себе, казалось, что кто-то меня уколол, другой человек пнул легонько, третий… в общем появился неприятный запах. Затем я почувствовал надвигающуюся опасность, создалось впечатление, что кто-то кричал об этом, но обдумать этот момент я снова не успел и потерял сознание. «Как это так, во сне то?», — было последней моей мыслью.

«Как хорошо и уютно», — было первой мыслью, когда я осознал себя. Сразу вспомнил все произошедшее, попытался подняться — не получилось. Даже пошевелиться не мог. Вдруг что-то произошло и я ощутил легкость, словно сбросил с себя пару центнеров веса. А в следующий момент я смог пошевелиться и открыть глаза, встретившись взглядом с девочкой.

— Где я? — спросил ее, и тут же добавил, вспомнив про свою напарницу: — А где Фиалла?

— В лесу, — ответила она.

Я приподнялся и начал оглядываться, выискивая взором ее.

— А где именно? Проведешь меня к ней? — я посмотрел в два изумруда глаз.

На лице девочки отразилось непонимание, затем непонятное что-то. «Ревность», — пришло знание, — «Примитивное чувство». Я полностью разделял этот вывод моего тайного помощника. Но в это время снова произошла смена мимики у моей новой знакомой, она словно что-то вспомнила или поняла, и произнесла:

— Это ты находишься в лесу, — ответила она. — А где какая-то там фиалка, я не знаю.

«Что и требовалось доказать!», — с горечью подумал я. — «Не зная человека, уже оскорбляет». И покачал головой. Осмотрелся. «Ух, ты!», — мысленно воскликнул я. И было отчего — мы находились под стволом толстого дерева. Когда-то давно оно упало, но не до конца, и продолжило расти далее. Ствол снова поднялся вверх, ветки, которые упирались в землю, проросли, переплелись между собой, образуя прекрасную стену. А в одном месте вообще пробился родник или протекал ручей. В общем, место мне очень понравилось.

— А как я здесь очутился? — задал новый вопрос. — Я ведь помню, что был на космическом корабле, воевал, спрятался в скафандре, но там не оказалось кислорода и я потерял сознание. А очнулся уже здесь.

— Тебя точно выбросили аграфы-живодеры, — убежденно ответила она. — И, кстати, как тебя звать-то? Я Дикая.

— Ардайл, — представился, затем сообразив, как она назвалась, переспросил: — Дикая? Это кто тебя так назвал?

— В поселке прозвали, — она пожала плечами.

А я только сейчас стал внимательно ее рассматривать. Худенькая, но мне она представилась очень гибкой, с правильным овалом лица, огромными миндалевидными глазами, в которых находились два изумруда. Очень светлые волосы, какого-то пепельно-соломенного отлива, и… точно чуть заостренные ушки. В голове тут же всплыли изображения, которые я видел в поместье Дока.

— Ты аграфка? — удивленно спросил я ее.

— Не называй меня так! — вдруг вскинулась она. — Я Дикая!

Ее глаза пылали такой яростью, что даже цвет стал темнее, словно, в самом деле, наполнились чем-то, напоминающим кровь. Видно, ее не раз сравнивали с ними, что самой девочке ужасно не нравилось.

— Прости, — извинился я, — не хотел тебя расстраивать.