Путь в Селембрис

Для защиты интерьерчика кот призвал гномов. Эти трудяги взялись за дело с присущей им серьёзностью. Потом их пришлось вооружить. Вавила избрал поначалу ложки. Думал, что это будет выглядеть комично, и ученики осознают непотребность собственного поведения. Но, младшие школьники начали обстреливать гномов из рогаток. Гномы быстро переняли техническую новинку и на следующей перемене победили самого Гондураса. Потом началась гонка вооружений. И вот теперь Вавила понял, что сохранность собственных затей для него важнее, чем удобство школьников. Теперь все ходят через другой коридор и хламят там.

— Смейтесь надо мной! — трагически распинался кот. — Плюйте мне в душу! Кидайте помидоры в галстук! Жалкий сноб! Убогий моралист! Педагогически несостоявшеся ничтожество!

Изольда внимательно слушала.

— Знаешь, Вавила, — задумчиво произнесла она, — а давай тяпнем ещё по рюмке кофе.

— Давайте! — оживился кот и тут же крикнул в коридор: — Королёва! Ещё кофе!

Вбежала повариха с кофейником.

— Ой, как хорошо, Изольда Григорьевна. — забубнила она. — А то так надоело смотреть, как самовары безобразничают. Душа болит! Даже пироги не лезут в глотку!

— Иди, Королёва. — распорядился Вавила.

Повариха послушно вышла, оставив кофейник на столе.

— Видишь ли, Вавила, — серьёзно произнесла завуч, — не ты один испытываешь такие затруднения. Школа это только отдельный пример, маленькая иллюстрация общенационального бедствия. Надо признать, что в целом, несмотря на технические достижения, мы варварская цивилизация. Саморазрушающееся общество. Когда-то, ты верно заметил, я читала Стругацких и верила, что подлинная наука, проникая в жизнь, преобразовывает её к лучшему. А теперь я вижу, что технология сама по себе не только не спасительна, но даже и опасна. Неандерталец с автоматом опаснее того же неандертальца с дубиной.

— При чём тут это? — спросил Вавила. — Я говорил о душах.

— И я о них же. Та же жвачка — продукт развитой технологии. Она предназначена для профилактики зубов. А что ещё нужно человеку, как только не почистить зубы после еды? Наше общество — это технически оснащённое стадо неандертальцев. Для каждого ценно только личное пространство. Всё, что вне — обычная помойка. И это закреплено генетически. Всё, что мы делаем тут, только воспитываем обычных потребителей простейших жизненных благ. Здесь никому не нужно ничто возвышенное, ни даже эстетически привлекательное. Ты не ездил в наших трамваях, в которых нет ни одного целого сиденья. Не заходил в подъезды домов, в подземные переходы. Ты не видел улицы после схода снега. Ты не слышал площадной ругани от дошколят. Бесполезно предлагать нашим соотечественникам в качестве душевного лекарства простые эстетические меры. Рождённый ползать летать не может.

— Я тебе не верю, Кассандра. — ответил кот. — У тебя обыкновенная депрессия. Считай, что просто попили кофе.

Вавила соскочил со стула и поспешно удалился.

Как он её назвал?

Глава 20. Негуманный полтергейст

Директор Вероника Марковна шла по коридору в вестибюль. А где же ёлки и берёзки? Ничего такого не было и в помине, хотя только утром она отметила неплохой дизайн. Эти гномы выгодно смотрелись на фоне стен, крашеных почти бесцветной краской.

Подивившись, пошла дальше. Тут её догнала шеф-повар Королёва.

— Вероника Марковна, — засопела она, — чем будем платить налоги? Торговли-то нет никакой.

— Попробуй продавать пироги с прилавка. — посоветовала директор.

— Пробовала уже. Да кто брать будет, если на столах всё бесплатно.

Вероника Марковна вздохнула и заглянула в столовку. Самовары немедленно отсалютовали чайниками на крышах.

— Баба Яга не проходила? — спросила она Королёву.

— Да Бог с вами, Вероника Марковна! — испугалась та. — Я боюсь ведьмы до упаду!

Директор пошла дальше.

В вестибюле наблюдалось оживление. Гномы заносили в злосчастный спортзал доски, которые уже неделю бесполезно загромождали закуток в вестибюле.

— Делають! — оповестила её тётя Паша.

Не слишком понимая, в чём дело, директор заглянула в зал. К великому её облегчению, дуба там больше не было, как не было и озера. Гномы снимали со стен дико разросшуюся растительность. А посередине зала, где зияла большая дыра от дуба, кипела работа. Заливали цемент, резали доски, настилали полы. Работа спорилась.

Не веря своей радости, Вероника Марковна зашла в помещение. Точно — ни следа тростников! Нет лодок и цепи. Значит, больше никаких сказок!

Всеми работами руководил кот Вавила. Он надел бейсболку задом наперёд, большие очки и ходил с блокнотом.

— А, Вероника Марковна! — заметил он директора.

— Я вижу, вы одумались, Вавила. — одобрила она.

— Баюнович, пожалуйста. — ответил кот. — У меня есть отчество. Кстати, Вероника Марковна, я просмотрел документы, что тут оставили рабочие. В накладной значится линолеум. Двадцать рулонов. Где недостающие четыре?

— Я выясню. Не могли бы вы сказать, Вавила…э-ээ…Баюнович, как найти ведьму?

Он вытащил откуда-то сбоку пейджер и заговорил в него:

— Фифендра Рюриковна, к вам просят аудиенции!

— Я на втором этаже. — раздалось с потолка.