Путь в Сэльму

- Рассказывай, как ты сюда попал, - сказал Мирон, расстроившись, что с едой в пещере все плохо, - Больше ничего не остается делать, как болтать.

- Что ж, моя история в общем-то проста, но зато я хоть проясню вам кое-какие детали, как и обещал, - Амитас уселся поудобнее на полу, - Я - странствующий путник, искатель приключений и свободная душа. Но я не бездомный бродяга, вынужденный блуждать по землям Зеленолесья от безысходности, нет-нет. Мой дом в Углеграде, там же живут мои родители, кузнецы. Я не пошел по стопам отца, хотя в кузнечном деле толк знаю, уж поверьте. Но путь странника выбрал довольно давно, пусть мне всего двадцать четыре.

- Выглядишь ты чуть старше, - заметил Мирон, - Наверное, из-за твоей недельной бороды.

- Наверное, из-за бороды, - согласился Амитас, - А я еще мудр не по годам – так мне говорят друзья. Может, они и правы. В общем, месяц назад я отправился пешком в Сэльму. Как всегда искать приключений, жгучих девиц и, если повезет, вступить в Обитальню порядка. Таких как я, там должны ценить, я уверен. Видимо, с мудростью у меня соседствует легкомыслие. Немного снаряжения, хорошего настроения, и я отправился в путь.

Но уже в начале пути у меня были непредвиденные трудности. Сначала оказалось, что мой отец – один из лучших и уважаемых кузнецов Углеграда – снабдил меня не тем клинком. Я всегда доверяю ему это дело, он и сам любит снаряжать меня в дорогу по-своему. «Этот клинок поможет тебе в этом месяце», любил говорить он каждый раз. А в этот раз ничего не промолвил, никакого напутствия. Уже далеко от дома, ночуя в одном трактире, я решил посмотреть, что за клинок он мне на этот раз подогнал. До трактира никаких битв и сражений у меня не было, поэтому достал я его именно тогда, ночью, в снятой комнате. Слава Алирану, что именно тогда, а не в потасовке с какими-нибудь буйными пьяницами. Расчехлив ножны, я вытащил – знаете что? – тупой ржавый клинок! Да, именно, тупой ржавый клинок! Я не мог поверить своим глазам, думал, не брежу ли я оттого, что меня клонит в сон. До этого я вечером выпил кружку самогона и пару кружек трактирского пива. Для меня это еле заметное пойло по моим мозгам, пьянею я неохотно. Но в ту ночь я думал, что я мертвецки пьян. Странствовать с такой рухлядью вместо добротного клинка! Да, это меня мой отец хорошо разыграл. То ли решил меня проучить, то ли обиделся, но ясно, что он был против моих походов. Кстати, этот ржавый клинок валяется в той груде, сейчас его не видно в этом завале, - Амитас указал на кучу вещей по ту сторону решетки, - Вот так, теперь мы с тобой два сапога пара, - он добро усмехнулся, - У тебя шлем-ведро, а у меня ржавая мотыга.

Мирон улыбнулся шутке и уже собирался сказать свое слово, но воздержался и позволил Амитасу рассказывать дальше.

- Потом, когда я пересек Великанью реку, нашу самую широкую и длинную реку Зеленолесья, я очутился около одной деревушки, не помню названия, где меня настигли два разбойника. Наглецы пытались ограбить меня, но я им дал отпор, причем именно этим мечом нищего воина. Отец, несомненно, позабавился, но даже такую потеху он сделал на совесть. Короче говоря, я их немножко поранил, и ребята убежали восвояси.

Кстати, хочу сразу сказать, у меня есть одно интересное свойство. Моя мать в юности любила колдовать и баловалась всякими волшебными делами. Потом она встретила отца, он заставил ее бросить все это мракобесие. Но за все приходится платить: я родился с кое-какой колдовской особенностью из-за ее веселой ведьминой юности. Моя кровь для других превращается в яд! Она сама по себе способна вызвать раздражение на коже другого человека, это я еще выявил в детстве, когда дрался с друзьями-мальчишками. А уже повзрослев, я провел опыты с друзьями. Например, в спирте моя кровь бьет своими чудачными проказами наповал. Не буду рассказывать подробности, скажу лишь, что один мой приятель, выпив кружку пива, в которую я пустил немного своей крови, чуть не умер от сильнейшей рвоты. Другой приятель, также выпивший водки с капельками моей кровушки, стал на месяц зеленым. Короче, пьяные от моей проклятой крови познают много лихого.