Путь в Сэльму

Но вдруг, переписывая пятьдесят шестой том «Скитаний мученика», она заметила, как к ней вернулась ее молодость и прежняя красота. Разгладились морщины, волосы вновь приобрели каштановый цвет, зубы засияли белизной. Она не знала, что это закончилось действие ведьминого зелья, и поэтому решила, что праведный путь и искупление грехов в Обитальне волшебников помогли ей. С удвоенным желанием она продолжила переписывать древние свитки, выучила наизусть все двести сорок три молитвы Святого Алирана, остриглась и попросила волшебников Обитальни после искупления перевести ее в церковь Серебрицы.

Сильно изменилась и Вея, хотя, конечно, не как подруга. Она стала помогать мужу в правлении Серебрицей, в основном заботясь о бедняках и больных. Все свои дорогие шелковые платья, серебряные ложки, драгоценные ожерелья она решила продать, а на вырученные монеты основать лечебницу на всю округу. Управляющей она задумала назначить Белославу.

Что касается Магуши, то с ней ничего не произошло. Она лишь охала, глядя как переменилась Рогнеда, да стала чаще ходить к попу Трутеню за семенами.

Кстати, сам поп Трутень вдруг стал разговаривать с женщинами. Еще смущаясь и боясь, но все же стал. Легче всего ему давались беседы с Магушей, слишком уж проста она была. А когда к нему стали заходить другие женщины, он первым делом рассказывал о своих растениях в горшочках, о их пользе, целебных свойствах и связью между верой и садоводством. Когда женщины уходили, он продолжал говорить о своих растениях, но уже с самими растениями.

Ко всему прочему, один из парней своры Скряги, тот, что носил цветную шапочку и любил курить не только табак, но и различные травы, решил после исправительных работ помогать Трутеню. И очень сильно уговаривал попа вырастить «что-нибудь эдакое ядреное». Трутень был не против, так как считал, что курительные смеси трав помогают раскрыть душу и приблизиться духовно к Святому Алирану. Правда, ничего путного им так и не удалось вырастить, и паренек от отчаяния решил пока что курить листья смородины. Иногда он собирал все подряд грибы в лесу и сразу поедал их сырыми, чтобы хоть немного заменить потребность в веселых травах.

Ну а что сам Трюмирос? Как он изменился после Драконьей ярмарки? На месте взорванного старого заброшенного дома, он решил построить новый и основать там Обитальню зрелищ. Только сам он строить не умел, и никто ему помогать не собирался. В итоге он решил устраивать представления по старинке – под открытым небом. В представлениях участвовали сам Скряга, седой меняла, бородач и свинолицый. Причем женские роли играл в основном бородач, кудрявый седовласец играл прохожих, а свинолицый и Трюмирос играли злодеев и добряков соответственно.

И у них это даже неплохо получалось. На их представления часто приходило много народу, платившие сполна. В какой-то час Скряга заявил, что как-нибудь они отправятся на гастроли до Сэльмы.

Единственный, кто сбежал из шайки старика и не был отправлен на исправительные работы, был Скользкий Грун. И это весьма печалило стражников ближайших Обитальни порядка. Грун имел славу бездушного преступника, для которого убить было проще, чем уговорить жертву отдать кошелек. Старшина Куфус даже объявил награду в пять золотых за поимку столь опасного негодяя. «Опять этот Скользкий Грун ускользнул!» - гневался старшина.

Жизнь его отряда Свирепого медведя ничем не переменилась, как, впрочем, и жизнь отряда Орлиной хватки. Отряд Черного ворона почти распустили, так как их каждый раз замечали пьяными на задании, причем всех. Но почему-то решили оставить их состав, дескать, с задачами справляются и ладно.

Единственное, что между старшинами Халафом и Куфусом разгорелась сильная неприязнь к друг другу. Халаф считал более опытного старшину «засыхающим дубом, который тянет свой отряд и доброе имя всех Обитален порядка ко дну». В то время как Куфус считал того «только выросшим сорняком, мешающим цвести плодоносным грядкам».

А вот старика Шнавуса попросили оставить службу. Он сначала конечно ворчал и проклинал новую власть, но после того, как староста наградил его медалью «За верную службу Серебрице», успокоился.

Трактирщик Гашлак стал еще более внушающим уважение человеком. Слава героя, который легко обезвредил могильного упыря, разнеслась на много деревень вокруг. Никто не смел бесплатно выпить или как-то обмануть уважаемого трактирщика. Любые грязные слова, сказанные про Гашлака, осуждались, а с неосторожным чудаком, посмевшим что-то такое сказать, старались не пить. Знаменитое ведро, которым он уничтожил чудовище, теперь висело над входом в трактир.