Путь в стаю

Уже через пять минут экзекуции республиканка упала на колени, заливаясь слезами. Но нужно отдать должное — пощады не просила. Едва колени ариалы коснулись матов, валькирия прервала свою экзотичную порку. Отошла чуть в сторону, и лишь затем заговорила, обращаясь ко всем присутствующим в зале.

— Лиди И`Гарред, ты виновна в двух прегрешениях, за оба получила сполна. Что до нашего кота… За такое когтями не хлещут, тут наказывают другим… органом, — по рядам валькирий прокатились смешки. — Мы признаём, ты получила ровно то, что хотела, а наш Кошак получил то, что хотел он. Претензий у фракции к тебе нет. На будущее: никогда больше не вовлекай кота или валькирию в мелочные разборки и никогда не выноси их на суд планет-прародительниц в Сфере. Решайте разногласия внутри рода. Я очень надеюсь, вы с сестрой решите свой спор, возможно, полученная встряска вам в этом поможет, — Арья замолчала, дожидаясь, пока я помогу медицинскому дройду загрузить на ложе первую на сегодня кандидатку в пациентки регенераторной, и когда аппарат уже покидал помещение, продолжила. — А сейчас… Стефи. Твоя очередь получать воздаяние. Скажу сразу: ты отправишься в регенератор. А затем ещё раз. Дальше будет видно. По Кошаку: когти не за него. Ты уже своё получила. Надеюсь, осознала, что нужно брать только то, что можешь унести. Выходи.

Когти опять вспороли воздух, а с ним и невесомую ткань девичьего платья, и беззащитную перед убийственной сталью человеческую кожу. Единственный звук при этом, который нарушил разлившуюся в воздухе тишину, был звуком рвущейся ткани. За первым ударом последовал второй, затем ещё и ещё… Система наказания изменилась. Стефи получала ощутимо больше своей конкурентки. Удары по нервным центрам следовали минимум в два раза чаще, а порой и в три. Уже через несколько минут женщина не выдержала, хотя до последнего крепилась. Воздух прорезал её даже не стон — вопль, в котором выплеснулась вся копившаяся до того боль. А после серии новых ударов ноги у медноволосой подкосились, она упала на колени.

Прошло ещё немного времени, и вот уже женщина стоит на карачках, а тело её извивается, импульсивно отвечая на каждый хлёсткий удар боевых имплантов. Кровь разлетается по залу, оседая тяжёлыми каплями на матах, на канатах, на лицах замерших наблюдателей. На чёрной с серебром форме кровавые капли смотрятся особенно остро, взблескивая в искусственном свете корабельного освещения, подобно драгоценным камням.

Две гражданские девчонки, что до того были оттеснены валькириями к канатам, сначала крепились, но очень быстро стали реагировать на каждый особенно жёсткий удар. По их телам пробегала дрожь, словно это их сейчас били там, на татами. Но глаз отвести от жутковатого зрелища не могли — только расширившиеся зрачки республиканок показывали степень смятения ошарашенных расправой женщин.

Стефи продержалась около десяти минут, затем просто потеряла сознание. К этому моменту она уже не кричала, только сипела — охрипла от собственных душераздирающих воплей. Я смотрел вслед удаляющемуся медицинскому дройду, везущему бессознательное тело снежки в регенераторную, и пытался понять собственные ощущения. Воистину, республиканкам удалось перепахать всё моё мировоззрение. Вспомнился мой шок на первом свидании с республиканкой — ещё там, на Земле, — когда Диана походя сломала кисти обнажившему оружие молодчику. Просто в назидание. С того момента прошло чуть более двух лет. И что я вижу теперь? Кровавая экзекуция над красивой молодой женщиной (!) не вызывает в моей душе никакого отклика. Да, было жалко девчонок, но так, без огонька, как-то дежурно. Слишком привык, что меня самого драли когтями с не меньшей жестокостью — драли, можно сказать, любя. Драли те самые девчонки. Почему бы теперь женщинам не получить когтями уже по собственному телу?

Неожиданно понял, что после установки боевых имплантов легко смогу драть ими кошек. И не только кошек. Плевать! Раз для валькирий это естественно — оно естественно и для меня. Они не просто женщины. Они — республиканки. Совсем другой уровень ответственности, совсем другой болевой порог, совсем другая марка стали для стержня воли. Для них это нормально, а значит, нормально и для меня, потому что сейчас я один из них. Кошак. Даже сегодняшняя кровь лилась отчасти из-за этого. Так чего изображать из себя белоручку? Сегодняшняя кровь — это кровь на моих когтях, которые вскоре отращу…

С такими мыслями я выходил на спарринг со Старшей Ордена. Дройды только-только приступили к уборке пола и стен от кровавых отметин, так что везде хватало этих сюрреалистических меток. Танцы на крови — очень символично и знаково. Однако даже такие размышления быстро выбила из головы насущная необходимость драться и выживать — орденка сильно удивила меня своим мастерством. В этой республиканке ещё не успела умереть валькирия.