Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1

— Йолла. Ты не могла такого сделать, ты же понимаешь это? Аманда говорила… — собираю в памяти клочья фраз, слышанных сквозь сон. — Там бил кто-то, кто дрался с Нэйшем на равных. По ошибке такого не сделаешь, понимаешь?

— Угу. Такого — нет.

Йолла тихо выдыхает сквозь зубы.

— Нэйш сказал, я вышибла другую комбинацию. «Талантливо», — говорит. М-м-матушка мантикорья. Тейд и Кай, говорят, даже под обезболом потом ещё…

В голосе у неё начинают звучать слёзы, но видно, что она отчаянно не желает заплакать. Потому я подхожу, предлагаю разделить оставшийся пирожок. И начинаю говорить, почти не думая: о том, что она не хотела, и иногда такое бывает даже у взрослых магов, представляешь — в драке не всегда получается контролировать силы, вот и со мной как-то раз, когда я ещё учился в пансионе, на тренировочном поединке…

— Я слишком сильно ударил. «Водный кулак» вышел слишком плотным, а мой противник замешкался. И на несколько секунд мне показалось: он не дышит… было так же страшно, как тебе, понимаешь? Такое бывает. И ты или учишься дальше, чтобы распределять силы и свести риск к минимуму… либо стараешься меньше к этому прибегать.

— Ты… потому пошёл жить в Алчнодол, да?

— Ну-у, после пансиона я не сразу туда попал… но идти туда я не боялся. Не только потому, что не боялся потерять Дар. Просто на какое-то время я решил, знаешь… что не хочу причинять боль.

Просто тогда я не знал ещё, что боль бывает необходимостью… Но это не нужно сейчас маленькой Йолле. Она шмыгает носом, но уже раздумывает плакать. Серьезно кивает.

— Ага. То есть я вроде как тоже. Сказала ему. Ну, Нэйшу. Что не хочу больше науки этой всей. Обойдусь я. Вот.

— И что он ответил?

С Нэйша сталось бы сказать что-нибудь, что расстроило бы девочку ещё больше. Но Йолла щурится больше задумчиво, пропихивая крошки булочки сквозь прутья клетки Сквора.

— Сказал — может, и к лучшему, потому как непонятно — смог ли бы он… ну, учить меня. И как там оно сложится в Луну Стрелка. Потому что охота иногда приносит сюрпризы. Это… он куда-то намылился от нас, что ли?

Это было бы слишком большим сюрпризом. И слишком странным. Так я и говорю Йолле — и девочка даже фыркает:

— А для Уны была б трагедь. Как в романах. В общем, Нэйш тоже не спит, он в патруле, наверное. Или с Гриз поговорить пошёл — она тоже там где-то.

Наверное, я с самого начала знал, что невыносимой моей нет в молчащей спальне. Если уж в эту ночь не спят все…

Йолла понимающе машет, когда я направляюсь к двери.

За дверью живёт запах рассветной свежести. Небеса уже начали сереть, и феникс утра уже летит сюда — просто его пока ещё не видно. В небесах — поблекшая неполная луна. Бледный овал лица с косой усмешкой — неизвестным шрамом.

В рубашке без куртки слишком свежо, но я не возвращаюсь — холод смахивает остатки сна. Иду, взглядывая на сереющее небо. Где искать Гриз? Может быть, над рекой, на ландышевых полянах, где мы сидели не так давно — когда Луна Травницы лишь вступала в силу?

Но Луна Травницы ушла нынче — пусть даже это её остатки висят в небесах. Месяц трав, соков и любви закончен, вахта Элейсы Благоуханной завершилась, и теперь заступает её муж — безжалостный и прекрасный Стрелок Лин. Светлокудрый, Разящий, Охотник…

И ландыши отцвели. Есть только утратившие весеннюю свежесть тёмные листья — между ними осенью проклюнутся алые ядовитые ягоды…

Пахнет отчего-то горечью. Иду вдоль реки, по временам вглядываясь в знакомые места. Здесь мы говорили когда-то с Лайлом Гроски о кораблях с горящими парусами. И тогда я уже знал, что боль бывает частью нас, но не представлял, какой важной частью нас она может быть…

Наверное, со временем и ко мне она вернётся совсем. И воспоминания о пансионате, о родном поместье — обо всём — опять оживут. Сейчас они всё ещё кажутся чужими снами.

Ухожу от реки и блуждаю в своих поисках… или в своих мыслях? Пока не оказываюсь на границе «закрытой части» — лесного питомника. Может быть, Гриз ушла в патруль? Без артефактов и зелий вслед за ней не пойдёшь, но на границе подождать можно. Просто прислониться к одной из яблонь, которые снежат своими цветами — и подождать, глядя в холодный лик луны. Тревожащий. Неприятный.

— Луна Стрелка.

Он выступает из теней и бесшумно — и белый костюм вбирает лунное сияние, а на волосах лежат яблоневые лепестки. Кажется, он говорит даже не со мной — с лицом в небе, таким же бледным и холодным, как у него.

— Время охоты. Всегда настаёт после любовных игр, а? Желание размножаться и желание убивать, в конечном итоге, два мощнейших инстинкта… для всех. Пары образованы. Те, что справили свадьбы раньше, — будут строить логова. И подрастают детеныши драккайн — эти размножаются вообще всегда. Споры за территорию, за добычу… и ловли, и массовые капканы… Охота всех и на всех, в которой охотник и жертва временами меняются местами, но в этом-то и интерес, да?

Рихард Нэйш говорит медленно и тихо, но от его голоса и зачарованного вида утренний холод кажется лютой стужей. Особенно когда он поворачивает лицо ко мне.