Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3 (СИ)

– И что скажешь?

– Если ты убьёшь того, что слева – правый успеет меня грохнуть.

– М-м-м.

– А если ты ударишь по правому – они успеют грохнуть нас обоих. Хотя тебя-то, может, Дар спасёт. Проверишь?

Нэйш совершил неопределённое движение бровью, которое можно было истолковать, как «Почему нет». Егерей такая мимика не устроила.

– Брось палладарт, или мы стреляем!

– В него или в меня? – осведомился Нэйш, и палладарт неспешно всплыл в воздух над его ладонью.

– В обоих, – отрезал Клайс, сделал несколько шагов назад и оказался на исключительно выгодной позиции. Я его теперь не видел, расстояние для палладарта было великоватым, и даже если бы Нэйш успел нанести удар и уйти из-под выстрела – я неминуемо оказывался трупом.

– Дарт в обмен на Лайла Гроски, – устранитель огорчённо качнул головой. – Аманда бы сказала: плохой торг. Ты как полагаешь, Лайл?

– Как будто ты… меня… послушаешь.

– Ну, для разнообразия… Как думаешь, мне стоит остаться безоружным ради тебя? Так будет лучше? Ты посоветовал бы мне это вот в этой ситуации?

Мантикорий сын. Я сглотнул прохладный утренний воздух и закрыл глаза, чтобы хоть лица его не видеть.

– Да. Я… советовал бы тебе это. Просто поверь… если сможешь: это лучший из выходов. Доволен? Или что – мне нужно перейти к горячим просьбам, мольбам, или… вир побери, Нэйш, ты ж всё равно сделаешь, как решил, а сейчас просто удовольствие получаешь.

– Бросай дарт, или… – дуло «скрогга» вжалось в висок – это Бораку показалось, что о нём малость забыли.

Устранитель вздохнул и убрал ладонь, позволяя атархэ упасть в траву – и я медленно проводил глазами кувыркающееся серебристое лезвие.

Когда я поднял глаза на Нэйша, тот улыбался почти добродушно.

– Сколько проблем с тобой, Лайл. Но правило есть правило, верно?

– Спасибо, – шепнул я. – Спасибо…

Серебристая игрушка, скрытая в широком рукаве куртки, скользнула в правую ладонь, и через секунду в лицо устранителю смотрело дуло «горевестника».

– А теперь подними руки, сделай пять шагов вперёд и опустись на колени.

Пару мигов он изучал сперва дуло, затем – дольше и с куда большим интересом – моё лицо. Потом «клык» вскинул брови и показал зубы в обворожительнейшей улыбочке, будто я преподнёс ему невесть какой сюрприз.

– Даже и так?

– Ну, ты сам твердишь – у каждого есть слабые точки.

Старикан Трогири в своей «комнате уединения», небось, пеной в этот момент от азарта изошёл.

– Отпустить вас туда связанным и под прицелом егерей? – переспросил он, когда я выложил ему часть плана. – И вы думаете, он бросит оружие? Позволит связать себя? Ради вас? Вы видели те картины в холле? Мой атархэ? Даже если под прицелом стоял бы мой сын…

Нарден Трогири смущённо покашлял. Я постарался ухмыльнуться как можно безмятежнее.

– Правило есть правило. Он всегда приводит напарников живыми. Это его слабое место. Его маленькая традиция, которую он и до ковчежников соблюдал. Оцените, насколько она ему дорога, если как-то раз он схлестнулся с ордой йоссов, почуявших кровь. Та ещё была схваточка, мне говорили. Так что, как бы это сказать, слабая точка моего напарника стоит прямо перед вами.

– Слабые точки, – повторил Нэйш, пока неторопливо отмерял пять шагов с приподнятыми руками. – У тебя это желание выжить, не так ли, Лайл? Страх. Или ещё и деньги? Что тебе предложили?

– Вот видишь, мы с тобой друг друга поняли. Куртку долой, пояс с ножнами и зельями тоже. Клайс, подбери дарт, сразу суй в сумку, чтобы не призвал.

Егерей на самом деле выбирал я. Тех, которым в Тавентатуме не вышибли мозги окончательно. Клайс так точно сохранил творческую натуру: когда я приказал мне врезать – вмазал так, что в ушах зазвенело.

Но что тут поделаешь, если всё должно было выглядеть натурально: бедолаженька-напарник-заложник, связанные руки, угроза для жизни. Следы побоев, а как результат…

– Помнится, мы это с тобой уже проходили, Лайл, – говорил Нэйш, неторопливо стаскивая куртку. Под ней оказалась плотная, но тонкая вязанная кофта без пуговиц, наподобие тех, которые богатеи надевают для новомодной гимнастики. – Как там было? Второй совместный выезд, беспамятники. Два твоих гильдейских товарища, один из них с арбалетом… Чем же это закончилось, не припомнишь?

Воспоминания тряхнули ознобной болью. Светящиеся стволы тейенха на миг сложились в сырые стены рифской допросной.