Путь великих прощаний

Однажды Парвати, супруге Шивы, захотелось одной искупаться в красивом озере. Не желая, чтобы ее беспокоили, она из пыли со своего тела создала прекрасного юношу и велела ему охранять подступы к долине, где было расположено озеро. Он должен был следить за тем, чтобы никто не подошел близко к озеру и не потревожил Парвати. Но так получилось, что, пока она плескалась в воде, там появился ее муж Шива и страшно разгневался, когда дорогу ему преградил незнакомый юноша. Завязалась жестокая битва, и Шива отрубил юноше голову.

Когда Парвати узнала об этом, она очень рассердилась. Она сообщила мужу, что он только что убил своего собственного сына, и Шива очень опечалился. Он тут же отправил несколько своих слуг в лес, приказав им принести голову первого благородного существа, которое попадется им на пути. Этим существом оказался слон, и недолго думая — в конце концов, это был особый случай — они обезглавили его и принесли голову своему повелителю. Шива приставил голову слона к телу юноши и пробудил его к жизни.

Интересно, что сказали бы наши западные хирурги насчет этой истории? Несомненно, проделать такое в нашем измерении не представляется возможным. Однако есть такие существа, для которых властвующие над нами законы грубой материи не являются непреложными. Подобно муравью, который удивляется компьютерной технике, мы удивляемся, слушая о возможностях, открытых для высокоорганизованных существ.

Подъем крут. Мы еле поспеваем за нашим заботливым проводником, который осторожно, но очень быстро взбирается по ступенькам к пещере. Разреженный воздух для него не помеха. Когда мы наконец-то, еле переводя дыхание, догоняем его, он уже сидит вместе с добродушным жрецом храма Ганеши. Они знают друг друга, и жрец не скрывает своей радости по поводу нашего посещения. Он тут же, через неизвестно откуда взявшегося переводчика, начинает рассказывать нам истории. Несмотря на то, что мне эти истории не в новинку, я нахожу в этом особую прелесть — послушать их еще раз в этой атмосфере, представить все, как было на самом деле.

Жрец рассказывает, глаза его блестят.

Когда Вьясадева в начале нашей эпохи захотел записать все Веды, стало ясно, что в одиночку ему с этой задачей не справиться. Он нуждался в секретаре. Но кто же способен записать Веды, изначальное знание человечества? Уж, во всяком случае, не конторский писарь. (При этой мысли жрец смеется заразительным смехом.) Вьясадева стал поклоняться Брахме, творцу мироздания, прося у него совета, и Брахма предложил возложить эту задачу на Ганешу. Вьясадева провел новый обряд поклонения, и Ганеша предстал перед ним, окруженный лучезарным нимбом.

Ты звал меня, и я пришел. Чего ты желаешь? Я хотел бы попросить тебя, чтобы ты записывал под мою диктовку, Ганеша. Но я — житель высших миров, и мое время приема пищи и сна разнится от твоего. Если я буду придерживаться твоего распорядка и прерываться на сон и еду, я умру со скуки. Хорошо, что ты хочешь так быстро и много записывать. Я не стану ограничивать тебя своими нуждами. Только у меня будет одно условие: ты станешь записывать мои слова только после того, как поймешь их смысл.

(Жрец в восторге смеется — несомненно, он рассказывал эту историю уже тысячи раз, но от этого она ничуть не утратила своей свежести.)

Итак, Ганеша согласился. Вьясадева же, всякий раз, когда ему нужно было удовлетворить свои потребности в сне и еде, выражал свои мысли так сложно и запутанно, что Ганеша просил подождать, пока он обдумает их и поймет смысл сказанного. В это время Вьясадева ел и спал.

(Восхищенный такой божественной хитростью, жрец от радости бьет себя по коленкам.)

Однако ошибкой было бы полагать, что Вьясадева сидел с Ганешей, как директор со своим секретарем. Ганеша, отломив себе бивень, сидел на этом месте, в то время как Вьясадева сидел вон там, — и жрец указывает на возвышающуюся примерно в четырехстах метрах скалу, под которой находится пещера Вьясадевы.

Как это было возможно? — у жреца снова сияют глаза. — Очень просто: с помощью телепатии.

Подмигивая, жрец так заканчивает свой рассказ:

Вьясадева и Ганеша — не обычные смертные.

Выслушав историю жреца, мы идем к пещере Вьясадевы. Я первым взбираюсь по отвесной скале, оставив своих спутников далеко позади. Задыхаясь от быстрой ходьбы и довольный, что не попался на глаза солдатам, я, еле передвигая ноги, вхожу в пещеру. Мои глаза не сразу привыкают к полумраку, сквозь который едва пробивается свет масляных лампад, и, пока я оглядываюсь в поисках алтаря, меня вдруг охватывает чувство, будто на меня кто-то смотрит. Я отступаю в сторону, но чувство не исчезает. Меня продолжает преследовать этот взгляд, но я никак не могу понять, кому он принадлежит. Мне становится не по себе. Кто или что так внимательно смотрит на меня? Наконец я различаю в дальней части пещеры величественное изваяние Шрилы Вьясадевы. Его рука поднята в благословляющем жесте. Рубиновокрасные глаза сурово и испытующе смотрят на меня. Мной овладевает чувство уверенности, что эти глаза будут смотреть на меня и за пределами этой пещеры.