Путь воина

Почти час ротмистр то уползал от поля сражения по молодой траве, то, пригнувшись, перебегал от куста к кусту. Пока мимо него с воем и гиканьем галопировал небольшой отряд татар, Радзиевский лежал в вымоине у подножия холма, испытывая самые жуткие минуты в своей жизни. Он по-всякому представлял свою гибель, но только не под копытами татарского чамбула.

После двух суток блуждания по полям и перелескам, голодный, изодранный и вконец обессиленный, он случайно наткнулся на небольшой отряд повстанцев человек из двадцати, которые — кто на повозках, кто верхом — н, аправлялись на поиски армии Хмельницкого. Весь вечер ротмистр таился в небольшой рощице, а когда повстанцы уснули, подкрался к часовому, задремавшему под деревом в нескольких метрах от привала, задушил его и, вскочив в седло, помчался туда, где, по его предположениям, должно было находиться мощное, хорошо укрепленное местечко Кальник, все еще, очевидно, остававшееся в руках польского воеводы.

Он проскакал всю ночь. А наутро увидел перед собой на равнине большой отряд, во главе которого ехало несколько облаченных в тяжелые кольчуги воинов. Один из них — в гривастом спартанском шлеме — показался Радзиевскому на удивление знакомым.

Когда всадники приблизились, ротмистр уже едва держался в седле, и ему было совершенно безразлично, кто эти люди, свои или повстанцы.

— Уж не вы ли это, ротмистр Радзиевский? — услышал он сквозь обморочную дрему приправленный странным акцентом голос… который мог принадлежать только князю Одар-Гяуру.

— Возможно, и я, — едва слышно согласился беглец. — Но на всякий случай спросите, кто я на самом деле.

Приблизившиеся оруженосцы князя — два рослых норманна — с двух сторон попридержали его, не позволив вывалиться из седла.

— Откуда вы и как оказались здесь? — еще больше приблизился к нему князь, но прежде приказал одному из норманнов осчастливить поляка несколькими глотками водки.

— Кажется, вы идете на помощь графу Потоцкому? — спросил ротмистр, немного взбодрившись.

— Я получил именно такой приказ.

— Можете не спешить, князь. Армии Потоцкого больше не существует.

— Вообще не существует?! — не поверил князь.

— Она полностью разгромлена. Сам коронный гетман или погиб, или попал в плен. Сие мне неведомо. Перед вами один из немногих, кому удалось спастись, прорвавшись вместе с полком князя Корецкого [44].

— Бегством, конечно?

— Бегством, — покорно признал гордый шляхтич. — Иного способа спастись при полном разгроме воинство мира так и не выдумало.

— Но я могу положиться на ваше слово дворянина и офицера? Армия коронного гетмана действительно погибла?

— Окружена и разгромлена. В этом можете не сомневаться.

Князь Гяур переглянулся с ближайшими офицерами.

— Это совершенно меняет дело, — проговорил полковник Улич. — Мы получили приказ прийти на помощь коронному гетману. Но если ни его, ни армии уже не существует…

— …То это спасает нас от необходимости вступать в сражение с армией повстанцев, которой мы со своим небольшим корпусом противостоять все равно не способны, — развил его мысль Хозар.

— В таком случае мы уходим на Винницу, — сформулировал их сомнения в четкий приказ генерал Гяур. — И там ждем новых распоряжений.

— Я понимаю, что вам не хочется сражаться против своих единоверцев, генерал, — едва заметно улыбнулся ротмистр, жадно поглощая поданный ему кем-то кусочек походной лепешки. — Сражаться против Хмельницкого вам, русичу, который видит Украину своей союзницей в борьбе за княжество Острова Русов, просто бессмысленно, потому что…

— Не правда ли, при очень странных обстоятельствах встречаемся мы с вами, ротмистр? — рассмеялся князь, прерывая его и уходя от каких бы то ни было объяснений.

— И, заметьте, вновь по дороге на Каменец.

— А какие прекрасные дни мы пережили в этом городе! — поддержал его Гяур.

— Неужели эти воспоминания не затмевают даже памяти о пылкой Франции и француженках?

— Могу заверить вас, ротмистр, что стреляют одинаково убийственно и здесь, и на полях Фландрии.

— Но и целуют тоже одинаково страстно. Особенно если и там и здесь целует француженка.

— Вам-то откуда знать, как она целует?

— Да уж догадываюсь.

— Извините, ротмистр, но вызывать вас на дуэль не стану.

И теперь уже рассмеялись оба.

— Полк, — скомандовал тем временем Улич, — кругом! На Винницу!

— Нет, ротмистр, дни, которые мы провели… — продолжил их диалог Гяур, — и которые еще проведем…

— В Каменце…

— …Никакая Франция…

— …И никакой разгром под Корсунем затмить не смогут.

— Так это ваше побоище произошло под Корсунем?

— Можете не сомневаться, что очередной срам польской армии так и войдет в историю войн как погибельная Корсунская битва.

26

Его вдруг охватило опасение, что битва все еще не выиграна, что поляки еще сумеют прорвать окружение и уйти в сторону Днепра. Лес в той стороне оказался довольно редким, но еще более редким представлялся ему заслон из казаков, замыкающих этот бурлящий каньон, словно забытый Богом и чертями котел ада.