Путь воина. Путь меча. Путь дракона

Джек еле переводил дух, каждое движение вызывало боль. Однако он поднялся на ноги — с трудом и опираясь на боккэн как на костыль. Сдаваться нельзя! Именно сейчас он должен показать характер. С самого начала было ясно, что выиграть не удастся, но только он сам мог прекратить схватку — он, а не Ямато!

Джек с усилием поднял меч.

Ямато непонимающе уставился на него:

— Ты чего? Я уже выиграл две из трех схваток. Я победил.

— Что, боишься проиграть?

Такой вызов Ямато не принять не мог, и Джек мгновенно приготовился к бою.

Зная, что Ямато выжидает его атаки, Джек притворился, что бьет влево — это движение он подсмотрел у Годая. Ямато стал отражать удар, и Джек описал боккэном круг, нанеся удар справа.

Ямато, захваченный врасплох, парировал так неуклюже, что меч Джека ударил его по правой руке. Взбешенный неожиданным успехом противника, Ямато бросился в атаку. Удары посыпались на Джека со всех сторон: первых двух удалось избежать, третий он каким-то чудом отразил, а вот четвертый пришелся ему прямо в лицо.

Голова словно отделилась от тела. Из глаз посыпались искры, ноги подкосились, и Джек упал.

К нему тут же подскочила Акико. Она велела Тиро принести воду и полотенца, чтобы унять кровотечение из носа. Расстроенный такой неожиданной жестокостью, Дзиро тянул Джека за рукав. Даже Така-сан подошел и озабоченно склонился над Джеком.

Ямато стоял в одиночестве, хмурый, как грозовая туча: никто не обратил внимания на его победу. Джек проиграл схватку, однако на самом деле именно он вышел победителем.

17. Гайдзин

— Что с тобой стряслось? — прохрипел лежавший в постели отец Люций.

— Подрался, — отрезал Джек: синяки под глазами не спрячешь.

— Похоже, ты проиграл. Говорил я тебе, самураи — народ безжалостный.

Отец Люций сел и закашлялся в платок. Недавно к кашлю и желтой мокроте добавились лихорадка и озноб.

Помня приказ Масамото, отец Люций настаивал на продолжении занятий с Джеком. Однако священник быстро утомлялся, и после нескольких фраз приходилось делать перерыв.

— Джек, я боюсь, что, несмотря на все отвары, травы и мази, которыми меня пичкает местный лекарь, недуг берет верх. С таким даже японские доктора не в силах совладать…

Иезуита снова одолел приступ кашля. Лицо священника исказилось болью, и он схватился за грудь. Кашель постепенно затих, перейдя в затрудненное дыхание.

— Мне очень жаль, — ответил Джек: что тут еще скажешь?

Первоначальная враждебность за время занятий уступила место настороженному дружелюбию, и Джек в самом деле переживал за больного священника.

— Не надо меня жалеть. Я выполнил свое предназначение на этом свете и скоро получу заслуженную награду на том. — Отец Люций перекрестился. — Завтра мне станет лучше, а сегодня позанимайся сам. Подай-ка мою книгу.

Джек взял со стола толстую тетрадь и подал ее священнику.

— Вот труд всей моей жизни. — Отец Люций нежно погладил мягкий переплет из кожи. — Японо-португальский словарь. Я составлял его с тех пор, как приехал в Японию, — больше десяти лет назад. Это ключ к их языку и образу мыслей. С помощью словаря братья по вере смогут донести слово Божье до каждого островка Японии.

Водянистые глазки иезуита загорелись огнем религиозного фанатизма.

— Джек, это единственный экземпляр. — Священник внимательно посмотрел на мальчика, прежде чем протянуть ему тетрадь. — Пообещай мне, что позаботишься о книге и, если я покину этот мир, передашь словарь его преосвященству отцу Диего Бобадилле в Осаке.

— Обещаю, святой отец. — Джек не мог отказать умирающему. — Спасибо за доверие.

— Тебе спасибо. Ты хороший ученик, несмотря на еретические убеждения. Твоя мать, наверное, была прекрасной учительницей. С помощью Акико ты еще до Нового года будешь говорить по-японски не хуже настоящего японского мальчишки.

Отец Люций притворно улыбнулся и продолжил необычно сладким голосом:

— Может быть, ты, в свою очередь, позволишь мне заглянуть в дневник твоего отца? Боюсь, что мои дни на этом свете сочтены, и я был бы очень рад почитать о приключениях других людей.

Джек моментально напрягся. Неужели отец Люций предложил ему словарь лишь для того, чтобы получить карты?

Когда Масамото вернул Джеку тетрадь с картами, глаза иезуита загорелись алчным огнем. И с тех пор отец Люций не раз упоминал дневник во время уроков: в надежном ли он месте? где Джек хранит его? не расскажет ли Джек о приключениях отца? нельзя ли взглянуть на страничку из дневника?

— Простите, отец Люций, вы же знаете, это личное и единственное, что осталось у меня в память об отце.

— Знаю, знаю… Ладно. — Кажется, иезуит слишком утомился, чтобы настаивать. — Ты придешь завтра?

— Конечно, святой отец.

В тот день, сидя под вишневым деревом, Джек пролистал страницы словаря. Отец Люций недаром так гордился плодами своих трудов: в тетради были собраны японские слова с переводом на португальский, подробные грамматические пояснения, указания по произношению и заметки о правилах поведения — вот уж действительно труд всей жизни!

— Прошу прощения, Джек. — Акико перешла мостик и приблизилась к Джеку. — Надеюсь, я не помешала?