Путь воина (СИ)

Вдруг жрец вскрикнул, и все увидели, как его руки покрываются коркой льда, кожа отмирает, а лицо искажается в жуткой гримасе боли. Никто из викингов не решался пошевелиться, дабы не занять место несчастного, все они невольно поежились под ледяным взглядом мертвого равнодушного глаза Хель, в то время как в ее живом глазу языками пламени играло веселье. Вдруг рот Богини исказился в жутковатой улыбке, и по праздничному залу раскатами грома прокатился ее звонкий смех.

Вебьерн поднялся со своего места и, превозмогая страх, схватив со стола свой молот, метнул его в незваную гостью.

Молот пролетел между столами и повис в воздухе перед Богиней, после чего она взяла его за рукоятку и небрежно отбросила в сторону. Оружие пролетело несколько метров и врезалось в грудь некоего воина, сломав его грудную клетку и отбросив в стену. Все без исключения видели, как душа покинула бездыханное тело и, обведя всех собравшихся печальным взглядом, устремилась к Богине.

- Как грубо! Я почтила вас своим присутствием, а вы оскорбляете меня своим невежеством. Сначала твой жрец, теперь ты, да как вы посмели напасть на меня?! – воскликнула Хель, увеличиваясь в размерах, и спустя несколько секунд она едва помещалась под сводами огромного зала. – Ну, ничего! Я дам тебе шанс искупить свою вину. Ты сам придешь ко мне и будешь умолять меня тебя простить. А чтобы у тебя был стимул…

Хель обвела взглядом собравшихся за столом людей и протянула свою огромную руку к Хильде, схватила испуганную девушку и посмотрела на вождя племени Медведя. Некоторые воины при виде этого вырвались из объятий оцепенения и ужаса, решив напасть на Богиню, но едва их оружие покинуло ножны, в зале поднялся ледяной ветер, все факелы праздничного зала погасли, и вокруг воцарился мрак.

Когда же мерцающей свет вновь зажженных факелов озарил стены зала, то хозяйка Преисподней исчезла, прихватив с собой невесту сына вождя, душу молодого воина и жизни еще троих стариков, сердца которых не смогли вынести встречи с Богиней.

- Мы непременно вернем ее! – произнес Вебьерн, посмотрев на своего сына, а потом переведя взгляд на отца похищенной девушки.

-Я прошу завтра до заката подойти к моему дому тех, кто готов через три дня отправиться вместе со мной в преисподнюю, чтобы навеки овеять свое имя славой доблестных воинов и спасти дочь Гудбранда. Я никого не принуждаю последовать за мной и никого осуждать не буду, принимая во внимание то место, куда мы отправимся, – сказал вождь, обращаясь к своим воинам, после чего сразу же направился к выходу из праздничного зала.

Остальные викинги тоже стали покидать зал один за другим. Никто из них, как обычно, не обратил внимания на стариков, сидевших на лавках у стены, и уж тем более никто не заметил, как в глазах одного из них, расположившегося на самом краю у выхода, стали разгораться искры боевого безумия, именуемого среди викингов отвагой и жаждой битвы.

Едва все разошлись, худой старец с длинными седыми волосами встал со своего места и, покинув праздничный зал, направился к своему маленькому покосившемуся дому, находившемуся на окраине деревни.

И хотя хозяин этого дома был стар, огонь в его горне не угасал и по сей день, снабжая отличным оружием будущих Энхериев[2]. Но сегодня старик не стал разводить огня, он лишь зажег свечу и, подойдя к одиноко стоявшей наковальне, отодвинул ее в сторону. После чего приподнял две доски в полу и извлек на свет укутанные в красную ткань два прямых меча.

Старик осторожно положил сверток на стол и, аккуратно развернув ткань, вынул из ножен свои клинки, провел рукой по полированным лезвиям и бережно положил их возле ножен на стол. Поставив рядом свечу, кузнец долго с улыбкой и счастливым блеском в глазах наблюдал за тем, как отсветы дрожащего пламени свечи плясали на лезвиях его мечей.

Постояв еще немного, кузнец сжал узловатые пальцы на рукоятях, в его глазах вспыхнул огонь азарта, и оба клинка закружились вокруг его запястий в стремительном танце. Старец стал перемещаться по комнате, ведя поединок с воображаемым противником, клинки в его руках пели свою протяжную песню, разрывая воздух, а старик смеялся, радуясь тому, что он снова держит в руках свое оружие.

Закончив кружиться по комнате, кузнец опустил клинки и раскатисто рассмеялся.

Его дыхание было ровным, руки не дрожали, взгляд был ясным, он снова почувствовал себя воином, он снова почувствовал себя живым. После чего старик вложил мечи в ножны и, аккуратно положив их на стол, стал одеваться.

Он быстро натянул тунику, поверх которой надел легкую кольчугу, широкую кожаную перевязь для оружия, и закрепив на ней ножны с клинками, накинул на себя видавший виды плащ из медвежьей шкуры. Еще раз заглянув в свой тайник, кузнец достал из него широкий охотничий нож, занявший место на его поясе слева, и несколько прямых метательных ножей, ножны которых расположились справа на пояснице.