Путь войны

— Хмм… Стараюсь.

— Имейте в виду, не думайте о людях, которые просто долго воюют, это совершенно не то, — посоветовал Радюкин. — Представьте людей, которые именно живут войной. Битвы, ярость схватки, торжество победителя — вот в чем их главная добродетель и вершина переживаний. Распространите представление об армии, вторгшейся к нам, на всех, кто проживает здесь. Всех без исключения.

— Допустим… Продолжайте, — слегка поторопил Радюкина Илион.

— Замечательно. Так вот… Там, — Егор указал пальцем вверх, словно намереваясь пронзить пальцем чуть закругляющийся потолок каюты. — Народ-воин, народ-убийца, который десятилетиями жил войной и за счет войны. Он либо сражался, либо готовился к новым битвам. А насущные потребности неизменно формируют под себя всю экономическую систему. Что такое затяжная война с точки зрения экономиста? Это изъятие из системы позитивного производства множества трудоспособных граждан, а так же значительное перемещение всех ресурсов и капитала в непроизводственный сектор. Чем дольше идут военные действия, тем дальше заходит процесс и тем жестче фиксируется вся система. Понимаете? Следите за мыслью?

— Весьма внимательно. Я помню школьный курс экономики и понимаю, о чем вы говорите. Но пока не вижу связи с толпой садистов, которые вломились к нам в прошлом году.

— А связь самая прямая, — Радюкин не выдержал и встал. В тесной лаборатории можно было сделать лишь два шага в одну сторону и обратно, но даже эта имитация ходьбы помогала собраться с мыслями. — Теперь представьте, что война закончилась. Все враги либо побеждены, либо сдались, либо не представляют интереса в силу слабости и бесполезности. Что дальше?

— Интересный вопрос… — Крамневский вновь энергично потер затылок. — Кажется, я краешком ума понимаю, но все равно суть ускользает. Поясните.

— Война закончилась. Точнее, больше нет врагов, которых можно побеждать и грабить. Но общество и экономика, нацеленные на непрерывную агрессивную экспансию — остались. Под ружьем миллионы людей, которые не умеют ничего, кроме как воевать. При этом год за годом пропаганда вбивала им в голову, что именно такое занятие наиболее достойно и почетно. Миллионы человеко-лет и огромные ресурсы вложены в военное производство, обогащая фабрикантов и промышленников. Сформировалась целая каста военных руководителей, настоящих Dux Bellorum, «военных вождей», которые считают себя солью земли. Для них война — не бедствие, а живительный источник, из которого черпаются слава, богатство, сознание собственной исключительности. Власть, наконец. Что теперь с ними всеми делать?

Да-а-а, — протянул Крамневский. Нельзя сказать, что доктор наук раскрывал какие-то сокрытые истины, все сказанное Радюкиным было вполне логично, убедительно, опиралось на уже достаточно солидный массив информации, полученной группой радиоперехвата. Но командир «Пионера» неожиданно поймал себя на мысли, что ему не хочется думать над этим. Совершенно не хочется. Слишком мрачные глубины открывались на этом пути, слишком страшно и обыденно все складывалось. Илион вдруг подумал о том, что придумав для себя образ Харона, перевозящего в своей ладье весь мир, он остановился на красивой, образной метафоре, не стараясь наполнить ее по-настоящему реальным содержанием и представлением.

— Если бы у них была какая-то иная политико-экономическая формация, возможно имело бы смысл попытаться как-то стравить пар, провести постепенную, пусть и болезненную перестройку, — развивал дальше свою концепцию Радюкин. — Снять с баланса огромную армию, реструктурировать военную промышленность. Но не для такого общества, которое помешано на идеях собственной исключительности, вседозволенности и сладости грабежа. «Война окончена! Всем спасибо, все свободны! Поздравляю, господа, военные заказы отменяются, теперь вы будет производить не броневики с двойной наценкой, а трактора, с нормой прибыли в десять процентов. Поздравляю, господа рабочие, ваши места сокращаются, родине больше не нужны горы оружия, и еще десять миллионов человек готовы пополнить ряды безработных. Поздравляю, господа военные, несколько миллионов человек возвращаются из армии в мирную жизнь и производство, нам больше не нужно столько офицеров, вам придется переквалифицироваться! Да и генеральская каста тоже больше не нужна, разве что полицейские силы и небольшой армейский костяк для поддержания порядка.» Кто выдвинет такую идею? И сколько он после этого продержится у власти? У нас, после Мировой войны, все это было, хоть и в десятки раз меньше. И у нас были великие экономисты, способные указать путь от пропасти, и великие государственные деятели, готовые повернуть на этот путь. У них ничего этого нет. Вы когда-нибудь видели, во что превращается за полгода спортсмен, бросивший тренировки слишком резко?

— Нет, это как-то слишком… глупо. Это путь в пропасть!

Доктор указал на ту самую катушку, от которой его морозило до сих пор.