Путь Волка

На вид Валентайн дал ему около тридцати пяти. Бородач носил кожаные сандалии и короткую тунику с широким воротом. Должно быть, прохладно и удобно. Дэвиду он показался похожим на древнего римлянина, изображение которого он видел на картинке.

— Догадываюсь, что вы Волки из Южного округа. Если хотите купить рис, я свой уже продал в Пайн-Блафф. У меня там агент. И можете не цитировать свои статьи. Этот участок неподвластен Южному округу. Мы сами его построили, вы нам не помогали, мы сами его охраняем, вы нам не помогаете. Последний такой бродяга, который попытался нести чушь про десятину, вошел-то сюда с угрозами, а убежал, поджавши хвост.

Валентайн выдержал его взгляд.

— Вы думаете, что держитесь, а мы вам не помогаем. Как долго бы вы продержались, если бы не было Свободной Территории, — это другой вопрос. Но я здесь отступлю, чтобы не спорить.

— Я закончил разговор.

— У тебя тут целое поместье. Наверное, семей пятьдесят, а то и больше. Удержитесь ли, если придут куриане?

— Это наши проблемы, Бегущее Ружье.

— Нас двое усталых Бегущих Ружей, господин Штайнер. И голодных. Часть моего отряда стоит лагерем у Уошито, а я просто пытаюсь познакомиться с соседями. Я потрясен. Еще никогда не видел такого поселения в пограничье. Хотел бы взглянуть поближе.

— На это шли годы работы, тяжелой работы, мистер.

— Валентайн, Дэвид, лейтенант Арканзасского полка Волков.

Штайнер задумался.

— Мистер Валентайн, мы обычно не приглашаем незнакомцев внутрь, но вы кажетесь лучше, чем остальные типы из округа. Я предлагаю вам экскурсию и обед, но не хочу, чтобы ваши люди появлялись здесь каждую неделю и рассуждали о том, что они не снимают с плеча винтовки и им положена свежая курочка на обед..

На крошечной лодочке они переправились на остров. Листы рифленого алюминия покрывали деревянные ворота. Валентайн подумал о том, знает ли Штайнер, что его алюминий мало чем ему поможет против белых фосфорных бомб.

Они прошли в ворота.

И замерли. Двое грогов стояли внутри, с винтовками в руках. На них были туники, как на Штайнере. Их резиновые губы были растянуты, обнажая желтые зубы.

Божич ахнула и потянулась рукой к карабину.

— Подожди, Божич, оставь оружие! — рявкнул Валентайн, кладя ладонь на ее ствол. Его сердце бешено стучало в груди, но гроги по-прежнему держали оружие в удобной, но не угрожающей позе.

— Не волнуйтесь, — сказал Штайнер, — эти не обычные сероспинки, это друзья.

— Я однажды видел ручного грога.

— Они не ручные, — вспыхнул Штайнер, — они такие же свободные существа, как вы и я.

Валентайн посмотрел на дома. Они располагались полукругом, как в Вининге, но здесь не было амбаров, только курятники и загоны для коз. В центре стояла водонапорная башня, у колодцев стирали женщины. Самка грога (у нее было только два соска, хотя Валентайн слышал, что их четыре, как у коровы) слила воду из тазика с бельем при помощи инструмента, похожего на мехи. Люди и гроги остановились, чтобы посмотреть на пришельцев.

Штайнер пригласил их на крыльцо небольшого домика и предложил сесть на деревянную скамейку.

— Мистер Валентайн, — начал Штайнер, — давным-давно я вышел из Миссисипи с грогом по имени Большой Джоук. Он помог мне и моей жене бежать из трудового лагеря, и мы нашли Свободную Территорию. Ваши Волки встретили нас на границе и взяли в плен. В плен! После того как мы неделями пробирались к этому «очагу свободы», я должен был предстать перед судьей вместе с грогом, который спас мою жизнь, и умолять пощадить нас обоих. Либо я был достаточно убедителен, либо судья мне попалась либеральных взглядов, но нас выпустили обоих как граждан Свободной Территории.

Большой Джоук и я, мы быстро поняли, что в ваших городах грогам места нет. Человек, а он именно человек, даже если думает немного не так, как мы, которому я был обязан жизнью, не мог найти ни работу, ни пропитание, ни крышу над головой. Ни так, ни за деньги. Самое лучшее, на что он мог рассчитывать — это «работать за харчи» в доках. Так что моя жена, Большой Джоук и я направились на юг. И нашли посреди болот эту землю. Я годы провел, осушая землю и обустраивая рисовые поля. Сделать это для себя мне не показалось сложным. Другие пришли и присоединились к нам. Это было началом многих трудностей, но мы построили нашу деревню.

— Вы недавно потеряли жену. Сочувствую.

Штайнер нахмурился.

— Откуда вы знаете?

— Мы прошли мимо кладбища. Я видел Лали Штайнер, которая вроде подходит по возрасту. А что такое Эвергрин?

— Это ее фамилия. Лали умерла от лихорадки вскоре после рождения сына. Через два года после этого какой-то придурок из Южного округа застрелил из засады Большого Джоука. Я пытался понять. Он охотился. А тут грог, на границе, с арбалетом. Я сам, если бы не знал, сначала стрелял бы, а потом задавал вопросы. Но вам надо что-то узнать. Пора, пора.

— Как это?