Путь врат. Парень, который будет жить вечно

Международный аэропорт Питона напоминал сумасшедший дом. Со всего пострадавшего калифорнийского побережья прилетали самолеты, высаживали потрясенных, испуганных беженцев и немедленно загружались спасателями и припасами. Спасатели были аккуратно одеты и снаряжены, беженцы выглядели совсем иначе. Макклюн едва не споткнулся о лежавших у входа мужчину, женщину и ребенка, очень загорелых. Ребенок уткнулся в игровую приставку; у родителей было удивленное выражение людей, которым никогда в жизни не приходилось беспокоиться; все трое все еще были в пижамах; пижама жены почти прозрачная.

Собственно, Макклюн ожидал чего-то подобного. И даже рассчитывал на это: он понимал, что все будут слишком заняты приемом пострадавших, чтобы проявлять повышенную бдительность. Он был совершенно уверен, что ему нужно лишь продемонстрировать свой пастырский воротничок и сказать: «Спасенным понадобится и духовное руководство». Так он и сказал. И этого оказалось достаточно. У людей, занятых подготовкой рейсов, было много дел гораздо более срочных, чем проверка документов очередного добровольца. Едва бросив на него взгляд, они пропустили Макклюна в уже заполнявшийся самолет.

Самолет был грузовой, но то, что направляли на пострадавшее побережье Калифорнии, поразило Макклюна. Он полагал, что в первую очередь пошлют самое необходимое: продукты, медикаменты, врачей, медсестер. Вовсе нет. В трюм самолета загружали преимущественно большие землеройные машины. Более того, среди двадцати с небольшим пассажиров, оказавшихся с ним в самолете, преобладали репортеры и юристы. По крайней мере, рядом с ним сидела женщина, непрерывно что-то говорившая в свой диктофон, а через проход двое пожилых полных мужчин просматривали документы. Никто из пассажиров не обратил на Орбиса Макклюна никакого внимания.

Это его вполне устраивало. В тот момент он ни с кем не хотел разговаривать. У него было гораздо более важное дело. Он закрыл глаза, сложил руки на коленях и начал долгую, сердечную, умоляющую немую молитву, обращенную к Создателю: в век, когда люди летали по всей галактике быстрее скорости света, Орбис Макклюн ужасно боялся самолетов.

II

Килауэа превратился в массового убийцу не только потому, что это был вулкан. В мире много вулканов. Есть немало и таких, которые, как и Килауэа, постоянно извергаются. Килауэа делало особенным его островное положение. Это означало, что тем потокам лавы, которые постоянно выбрасывал Килауэа, некуда было деваться: на острове для этого слишком мало места. Они могли лишь сползать к берегам, а после опускаться в глубины Тихого океана.

Добравшись до воды, лава переставала быть раскаленной. В воде она мгновенно застывала – с многочисленными фейерверками и столбами пара. Затем то же самое происходило со следующей порцией жидкого камня, поступавшей из бесконечно работавшего котла Килауэа, потом со следующей и так далее. Время шло, и эти выбросы быстро застывающей лавы на южных пляжах превратились в почти вертикальный подводный утес. Затем верхняя часть утеса стала нависать. А потом треснула и оторвалась, отошла от массива суши и упала на дно, прихватив с собой сотни квадратных километров поверхности самого острова.

Вода не сжимается. Тот объем воды, который вытеснила падающая каменная масса, должен был куда-то деваться. И он превратился в цунами – рябь, со сверхзвуковой скоростью распространявшуюся по поверхности Тихого океана, пока ее не остановили поднимающиеся береговые склоны. Здесь эта рябь разбухла, поднялась и обрушилась на сушу.

Тем частям суши, на которые она обрушилась, сильно не повезло.

Конечно, немного помогло предупреждение о цунами. Десятки миллионов человек прислушались к нему, бежали в глубь суши, и большинству удалось спастись. Но не все смогли уйти. А те, что бежали, не могли захватить с собой свои города.

Поэтому самолет Орбиса Макклюна приземлился не в старом аэропорту Лос-Анджелеса. Ни от аэропорта, ни от самого города ничего не осталось, кроме песчаной пустыни поверх моря высыхающей грязи. Первая волна цунами снесла в этой части мира от Санта-Барбары до Тихуаны все: здания, дороги, транспортные линии и все остальное, сотворенное человеком. Вторая волна покрыла все уцелевшее толстым слоем песка, принесенным с океанского дна, и больше нигде нельзя было увидеть следы человеческой деятельности.