Путь за горизонт

Вскоре боезапас Юлиана сократился всего до пяти снарядов, а на левом борту «Гончей» наподобие окровавленной раны сияла красная отметина, оставленная лазером противника. От нее веяло жаром, а воздух в кабине нагрелся, будто в духовой печи. Юлиан ждал приказа об отступлении, хотя понимал, что доживут до него лишь немногие. Однако он и не предполагал, что первыми, кто решит покинуть поле боя, окажутся остеррианцы. На общем канале связи воцарилась полная неразбериха: пораженные эллиадцы наблюдали за тем, как вражеские танки убираются восвояси.

Внезапно информационный и тактический дисплеи заморгали красным. Привычный гул мотора заглушил завывающий звук надвигающейся опасности.

Лейтенант Ферус скомандовал:

— Всем рассредоточиться! Ракеты с северо-востока!

Танки экспедиции сорвались с места. Юлиан загнал «Гончую» за дымящуюся тушу «Носорога», чей почерневший ствол изогнулся под прямым углом. На фоне грозовых облаков показалось множество мерцающих огоньков. Пулеметы «Гончей» автоматически направили стволы ввысь и начали палить по ракетам. Небо над болотами расцветило красно-оранжевыми всполохами. Будто на мрачный холст пролили акварельные краски. Раздался протяжный писк. Сработал комплекс активной защиты танка: маленькие шахты вокруг башни открылись и выбросили тучу металлических осколков. «Гончая» содрогнулась, ее корпус заскрежетал и раскалился.

Через несколько секунд взрывы прекратились. Юлиан посмотрел на информационный экран и обнаружил, что его взвод потерял одного человека. Услышав исполненный боли и надежды зов Стефана, он склонил голову и тяжело выдохнул.

***

«Носорог» увяз в болоте. Пока прапорщик Эмин безуспешно пытался вызволить 50-тонную машину, Теос вращал наклоненным стволом 165-мм пушки, ожидая нападения врага, но вокруг не было ни души. Их занесло на болотину, когда они попытались убраться из-под шквального огня вражеских танков. Если бы получивший уже три попадания «Носорог» остался на равнине, в окружении противника, им не пришлось бы всерьез рассчитывать на выживание. Загнав тяжелую машину в топи, они избежали гибели, но потеряли из виду союзников и попали в естественную западню.

За прошедшие полчаса Теос подбил несколько вражеских танков, но не был уверен, расправился ли с кем-нибудь окончательно. Сейчас же, обливаясь холодным потом, он направлял остатки рассудка на выискивание угроз. Вдруг оптическая система танка и его глаза уловили в болотной мгле блеклое красное сияние. Через динамики слышался приглушенный грохот взрывов, но вскоре они прекратились. После короткого затишья вдали показалась «Гончая», объятая пламенем и клубами черного дыма. Танк петлял, будто корчась в муках, а когда остановился, из открывшегося люка выпрыгнул горящий человек. Он упал в поросшую камышами заводь, достаточно глубокую, чтобы скрыть его с головой. Огонь потух. Человек в обгоревшей коричневой форме с трудом выполз на берег и, обессилев, плюхнулся лицом в грязную лужу.

Ошеломленный происходящим Теос отстегнул ремни безопасности, снял аптечку, висевшую справа от него, и потянулся к люку в башне танка.

— Стой, что ты творишь?! Снаружи радиация, собрался сдохнуть долгой и мучительной смертью?! — прокричал надсаженным голосом прапорщик Эмин.

— Он захлебнется, если мы ничего не сделаем. Если я быстро затащу его внутрь, все будет нормально!

— Рядом могут быть враги, а ты стрелок, значит, оставайся на своем посту!

Теос еще раз удостоверился в отсутствии угроз и принялся открывать люк. Ощутив прилив ярости, он бросил пылающий взгляд на прапорщика:

— Нам больше не нужен водитель, мы застряли в болоте! Займите мое место, я скоро вернусь!

Вдыхая зловонный болотный воздух, Теос сломя голову побежал к раненому. Из-под закрывающегося люка доносилась нещадная ругань прапорщика Эмина. Проваливаясь в грязи, он добежал до раненого, упал на колени и осторожно перевернул его на бок. Тот закашлялся, не приходя в сознание. Изо рта полилась вода. Юное лицо было нетронуто ожогами, но покрылось копотью и грязью. А вот плечи, предплечья, низ шеи и лопатки были изъедены пламенем. Теос впопыхах взвалил на плечо полуголое тело, оплетенное водорослями, точно гирляндами, и только после этого заметил, что рана на его передней брюшной стенке открылась.

Он опустил раненого и торопливо перемотал рану бинтами из аптечки. Вдруг рядом прогремел взрыв. Теос прижался к земле и укрыл своим телом Вольного. Их окатил грязевой ливень. Других взрывов не последовало. Он вскочил на ноги и, кряхтя от тяжести, доволок обогревшего парня до «Носорога».

— Прапорщик, помогите мне его поднять, — тяжело дыша, произнес Теос по личному каналу связи М-линк.

Издавая нечленораздельные звуки, Эмин выбрался наружу. Они заволокли раненого в танк и аккуратно уложили его в узкое пространство сбоку от кресла водителя. Вдруг по связи раздалось шипение, сменившееся искаженным голосом: