Путь за горизонт

— Мне тоже кажется, что здесь творится что-то неладное. Думаю, стоит проверить твою догадку. Даже если это всего лишь наше воображение, мы ничего не теряем.

— Так ты хочешь, чтобы мы разделились и исследовали разные районы?

Алан кивнул Нику:

— Да, когда разведка закончится, у нас будет примерно полтора-два часа до того, как экспедиция вновь отправится в путь. Я возьму на себя север, а вы — запад и восток.

— Вы уверены? Если командование действительно что-то скрывает, то стоит ли так рисковать? — спросила Марианна.

— Пусть каждый решает сам за себя. Безусловно, нужно соблюдать осторожность, но сейчас на улицах и без нас хватает военных. Это сыграет нам на руку, — Алан прикоснулся к подбородку.

— Вряд ли после окончания разведки в городе останутся хоть какие-то пожитки мятежников. По крайней мере, где-то, кроме северного района, явно нечего ловить. Алан, давай я пойду с тобой на север.

Алан помотал головой на предложение Ника, не желая подвергать товарищей опасности по своей прихоти:

— Мне будет лучше одному. Кто-то должен остаться в штабе, чтобы держать с нами связь и в случае чего сообщить о новых приказах.

Эту роль на себя взяла Марианна.

Спустя десять минут, когда разведка и зачистка города завершились, Теос отправился на запад, Ник — на восток, а Алан — на север.

***

Время перевалило за полдень. Несмотря на скоротечность минувшего сражения, вылезая из кабины, Юлиан ощутил, что на него накатила волна внезапной усталости. Он облокотился о корпус «Гончей» и размял ноги, а через десять минут вместе с Дариусом направился к полевым кухням, чтобы заранее занять очередь. Под звуки редких выстрелов и стрекот винтов конвертопланов, разносившихся над руинами города, он расправился с сухпайком, состоявший из брикетов из синтетических овощей и мяса. В отличие от Стефана, Майи и Беллы, едва притронувшихся к безвкусной пище, Юлиан не страдал от недостатка аппетита, но ощущал вязкое уныние, которое иногда охватывало его тело и разум. После окончания зачистки он решил развеяться привычным ему образом, решив пройтись по улицам старого поселения. Но его окликнул Дариус, за которым шли Белла, Стефан и Майя, чьи бледные, словно туман, лица под беспросветным покровом облаков походили на погребальные маски.

Юные Вольные брели по узкой улице, устланной ямами и булыжниками. Она тянулась вперед на пару сотен метров, резко обрываясь обвалившимся кирпичным зданием. Причудливые виноградные лозы обвивали стены ветхого одноэтажного домика. Зеленая трава пробивалась через разбитую дорогу, кусты с белыми цветками распушились на обочине.

В сознание Юлиана стали просачиваться отброшенные ранее мысли. Сегодня он убил четверых людей, но не испытывал по этому поводу угрызений совести, лишь их тусклая тень легла на его сердце безмолвным унынием. Он понимал, что все это неправильно, но не мог этого почувствовать.

Я делаю, что должен. Только продолжая служить, я обеспечу будущее для брата.

Старая рана в правом боку заныла. Юлиан потер шрам рукой. Он получил его четыре года назад в коррекционном лагере, когда не успел вовремя увернуться от внезапного удара заточкой. Тогда его спасли Дариус и молодой врач из лазарета, в чьи сочувствующие руки ему повезло попасть. Настойчивая боль напомнила ему об обещании, которое он вместе с товарищам из отряда дал, прежде чем ступить за ворота лагеря военной подготовки. Обещание, которое он не мог сдержать с самого начала.

***

Майя охнула и пошатнулась, ее миниатюрное женственное тело осело на одно колено, а кудрявая голова склонилась над землей в приливе тошноты. Завернув за угол, их компания наткнулась на труп в стертой коричневой форме, лежавший под единственной стеной рухнувшего дома. Стеклянные глаза мертвеца уставились прямо перед собой, отражая лишь вечную пустоту. В груди виднелись три округлых пулевых отверстия.

Белла ощутила, как внутри нее возникает чувство отвращения не столько от вида убитого, сколько от потока нахлынувших мыслей и чувств. Вид безжизненного тела пробуждал болезненные воспоминания о событиях, произошедших на поле боя, о жизнях, что они отняли, о товарищах, которых они потеряли, о таких же, как это бездыханное, оставленное на обочине тело. Она невольно отступила назад и, охваченная волной бурных эмоций, схватилась рукой за свои золотистые волосы. С детства ее успокаивало прикосновение к солнечным прядям старшей сестры. Подавив собственные переживания, Белла обратила внимание на товарищей. Она сделала шаг в сторону Майи и нежно коснулась ее плеча. Голубые глаза Стефана потускнели. Он присел рядом с курчавой девушкой, дотронувшись до ее спины.

В это время Юлиан пристально разглядывал мертвеца. Дариус осматривался неподалеку, а затем подошел к цветущим кустам и наклонился над ними. Майя подняла влажные зеленые глаза. Ее обычно звонкий голос звучал тихо и приглушенно:

— Как мы теперь можем винить эллиадских псов, когда сами от них ничем не отличаемся?