Путь зла

В связи с этим имеет смысл вспомнить структурно–математический метод Николая Кузанского (1401 — 1464), также внесшего свой вклад в общее дело Возрождения, с помощью которого он трактовал Бога как своеобразное активное становление, как чистую возможность бытия, как единство бесконечного многообразия. Иначе говоря, для философии Н. Кузанского Бог был суммой всех его бесконечных становлений. Т. е. он рассматривал его как совокупность разнообразных моментов, которые проявляют себя соответственно определенной ситуации.

Н. Макиавелли использует тот же подход, но уже к человеку. При этом необходимо отметить, что он рассматривал его лишь с функциональной точки зрения. Впрочем, в этом Макиавелли не был оригинальным. К функциональности, в практическом плане, и сводится известная ренессансная концепция «универсального человека», универсального «по–западному», человека неопределенного, а потому лишенного конкретных свойств, существа, способного в своих качествах стать кем угодно, «прогнуться» под ситуацию и использовать любые средства, чтобы достичь своей цели.

Здесь уместно упомянуть мнение другого мыслителя Возрождения — Пико делла Мирандолу (1462–1494), который заявлял, что человек — «творение неопределенного образа», у которого нет «ничего собственного», никакого «точного места» или «своего вида», ничего присущего только ему одному, словом, никакой «ограниченной природы», законы которой сдерживали бы его поступки, он в силах «быть тем, чем хочет». Мирандола утверждал, что Творец, ставя человека в центре мира, заявил: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Ты, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире» [3, с, 358].

Но «собственное желание», о котором говорит Мирандола, не более чем усвоенная массами догматическая схема того представления о человеке, которое господствовало в умах идеологов Ренессанса. Все разговоры о свободе человеческого самоопределения были фактически направлены лишь на создание психологических предпосылок разрушения христианских воззрений относительно природы человека. Провозглашение ее «неопределенности» позволило, как позднее выразился один из французских просветителей, «раздавить гадину» в самом сознании человека и тем самым «очистить» его для усвоения альтернативной идеологии Возрождения. Надо отметить, что борьба мыслителей Ренессанса с теологией, т.е. идейной основой католической церкви, меньше всего была направлена на духовное освобождение. Подобная интерпретация позволяет европейцам говорить о данной эпохе как об очередном этапе якобы непрекращающегося движения западной цивилизации по пути углубления и расширения человеческой свободы. Именно поэтому Возрождение всегда рассматривалось и рассматривается однобоко, с сознательным игнорированием тех его явлений, которые не вписываются в европейскую концепцию и развенчивают светлый миф об этом периоде ее истории[26].

На самом деле, как свидетельствует история, тогда имело место идеологическое столкновение противоборствующих элит за контроль над сознанием масс. Олигархия итальянских городов–государств, с целью защиты своей власти от доминировавшей римской церкви, целенаправленно взращивала на свои деньги целые поколения «возрожденцев», которые своей творческой деятельностью методично разрушали ее идеологический фундамент. После того как Ренессанс исчерпал себя, духовную борьбу его деятелей, направленную против католицизма, продолжили идеологи протестантизма, а завершили ее сокрушительной победой деятели Просвещения.

Возвращаясь же к ренессансной идее «неопределенности» человеческой природы, необходимо отметить, что в эпоху буржуазных революций она была реанимирована английскими эмпиристами и предстала уже в виде концепции tabula rasa[27], утверждавшей, что в изначально «чистое» (от божьего влияния) сознание отдельного человека с течением времени обществом «вписываются» умозрительные догматы, которые его постепенно формируют.

Человек Макиавелли — это человек обстоятельств, мобильно приспосабливающийся к внешней среде, он не обременен условностями и целеустремленно идет к достижению своих целей. Эти качества нашли свое отражение в социально–политической деятельности итальянских городов–государств.

Вот что свидетельствует Ф. Бродель о политике Генуи: «Генуя десятки раз меняла курс, всякий раз принимая необходимую метаморфозу. Организовать внешний мир, чтобы сохранить его для себя, затем забросить его, когда он стал непригоден для обитания или для использования; задумать другой… Чудовище ума и при случае твердости, разве не была Генуя осуждена на то, чтобы узурпировать весь мир либо не жить?» [4, с. 161].