Путанабус. Трилогия (СИ)

– Реально ни разу, – честно ответил я.

– Вот и я подумал об этом. – Кубинец почесал затылок.

Он говорил правильные вещи и при этом как бы извинялся голосом.

– Между стрельбой из простого пулемета и крупнокалиберного есть большая разница в навыках…

– Луис, говори прямо, что я на этот пост не гожусь. Я с тобой уже согласился как разумный человек. Что ты хочешь предложить? Выпустить из каюты матроса, которому мы не доверяем?

– Нет, – Луис цыкнул зубом, – я хотел с вами поменяться местами. Вы будете стрелять из своей «эмгэшки». А я встану за «браунинг». Это знакомая мне машинка.

– Согласен. Нет проблем. Это все?

Кубинец облегченно выдохнул. Наверное, думал, что я упираться буду, а я вроде как бы для него начальство на этот рейс.

– Есть еще одно предложение. Мы тут с Маноло обсудили и реши… – Он на секунду замялся и поправился: – Предлагаем вам один пулемет переставить с палубы на крышу рубки. Тогда он может стрелять как по любому борту, так и назад. Даже по ходу судна и на палубу.

– Согласен, – кивнул я головой. – Умно.

– Это еще не все. Возьмите с собой туда еще одного снайпера. А второму снайперу дайте РПК.

– Хорошо. Пусть Дюлекан возьмет ручной пулемет. У нее патроны к винтовке дефицитные. Еще толковые предложения есть?

– Нет. Это все. Дальше стоит уповать только на помощь Богоматери и святого Яго. Я пойду принесу вам пулемет и патроны. – Луис спустился на три ступеньки по трапу и обернулся: – И это… спасибо вам за кофе. Очень вовремя.

Новая Земля. Воды Большого залива.

22 год, 33 число 6 месяца, воскресенье, 20:59.

– Ну что, мальчики, фотографироваться будете? – съехидничал я в эфир.

– Ну его к дьяволу, – отозвался летчик, – я не камикадзе, в тебя втыкаться в такой темноте. Потом какнибудь. Должен будешь. Удачи вам.

– Победы, мальчики, только победы, – произнес я фразу, которая уже стала моим девизом на Новой Земле.

– Победа – это всегда хорошо, – отозвался капитан ВВС Конфедерации американских штатов.

– Победа, Танька! – воскликнул я с полным ощущением счастья, сцапал девушку за плечи и поцеловал в губы, больно уткнувшись лобешником в «очки» прибора ночного видения, откинутые на лоб девушки.

Самолет сделал над баржей еще круг, и наш спаситель начал удаляться от нас, забирая на северовосток. И вскоре гул моторов в небе над Заливом затих.

Я выключил прожектор и откинулся на матрас, который мы с Таней постелили на крышу рубки, чтобы не валяться мне на голом железе за пулеметом, и с удовольствием вытянулся, глядя на восходящую над горизонтом луну.

– Трофеи собирать будем? – спросила меня Бисянка, снимая с головы прибор ночного видения.

– Какие трофеи, Танечка? – усмехнулся я, рассматривая девушку в тусклом свете тропических звезд. – Шхуну самолет утопил, глиссер ушел, а шариться ночью около остатков «Зодиака» – занятие для самоубийц. Ты внимательно читала в орденском путеводителе про морскую фауну тут? И про ее поведение по ночам?

Таня пожала плечами. Когда морские твари жрали остатки абордажной команды, она в другую сторону целилась.

– Всем отбой боевой тревоги, – гаркнул я в «ходилку» по общему каналу. – С победой, братья и сестры! Особая благодарность экипажу судна. Ктонибудь, смените рулевого, а то Санчо скоро третью вахту стоять будет. Рубка: курс – Береговой. Машина – экономичный ход. Меня не будить, не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь. Старший – Луис.

И отключил рацию.

– Танька, какая ты красивая в этом свете восходящей луны, – залюбовался я девушкой.

– Ты это серьезно? – спросила девушка, опускаясь рядом на колени и кладя мне руку на грудь, пытаясь в этой темноте заглянуть мне в глаза.

Рука Бисянки мелко дрожала. Ну да. Адреналина мы получили, пока не прилетел самолет, мама не горюй – на полгода вперед. И если во время боя у нее рука не дрожала, когда она из тяжелой «светки»[456] в полной темноте на звук и по силуэту в ПНВ выбила один из двух двигателей на глиссере, то сейчас, скорее всего, она и в сарай бы с сотни шагов не попала на таком отходняке. Ну, то она, а то я, который из пулемета по этому глиссеру ни разу не попал. И Луис не попал в него из «браунинга», хотя стрелял трассерами.

Я накрыл своей рукой узкую ладошку девушки и спросил:

– Страшно было?

– Нет, – ответила она срывающимся голосом. – В бою страшно не было. Сейчас страшно. Мы же на волоске висели. Если бы не любезность с неба…

Таня вздохнула, слегка помедлила и решительно легла рядом со мной на матрас, уткнувшись носом в мою подмышку.

– Дааа… – протянул я, вспоминая, как над нами гудели шмелями крупнокалиберные пули со шхуны и с другой стороны, тонко посвистывая, пролетали очереди пулемета с глиссера. И как задорно орала в предвкушении резни абордажная команда пиратов на «Зодиаке». И как у меня сердце ухало в подбородок, сбивая прицел.