Путанабус

       Замедлитель из двух запалов ножом расковырял так, чтобы гранаты практически моментально взрывались. Сделал две связки по три гранаты, обмотав скотчем. Тем же скотчем их в кустах укрепил, где также скотчем связал из тонких веток этого "орешника" крепкие "стволы", чтоб не гнулись. И к этим "стволам" прикрепил связки гранат. Потом в каждую связку ввернул по одному модернизированному запалу. Соединил их леской поперёк дороги, с небольшим провисом, с таким расчетом, чтобы машина её бампером захватила и потянула. Тогда гранаты разорвутся не напротив двигателя, а напротив салона автомобиля. Рассчитывал по высоте на джип. На грузовиках вряд ли тут бандиты катаются.

       Потом, отогнав на безопасное расстояние Бисянку, аккуратно свел у обоих запалов усики на кольцах. Теперь всё, не дыши и отползай.

       И вот наша закладка, поставленная "на шарап", реально рванула.

             

Новая земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.

22 год, 33 число 5 месяца, пятница, 19:30

       Минут сорок ничего не происходило. Вообще. Мы все сидели в засаде на заранее расписанных лёжках и ждали появления преследователей. А те к нам совсем не спешили.

       Когда истекло сорок пять минут, зародилось подозрение, что преследующие нас бандиты отказались от своих намерений. Но внести ясность надо было обязательно. Оставалось только одно средство - пешая разведка. Эфир молчал, как до Попова с Маркони.

       На этот раз со мной в пару напросилась Наташа Синевич.

       Когда отошли от лагеря достаточно далеко и оказались вне видимости нашей засады, Наташа резко обернулась, чуть не столкнувшись со мной, и неожиданно потребовала, сверкая ясными синими глазами.

       - Поцелуй!

       - Нда... - съехидничал я, - А кто тут надысь требовал кого-то не дрочить понапрасну?

       Синевич вдруг стала стучать мне в грудь кулачком.

       - Ты... Ты... Ты изверг рода человеческого. Я тебя...

       Перехватил её кулачёк, прижал руку к туловищу.

       Успокоил.

       Потом обнял и поцеловал.

       Взасос.

       Девушка в моих руках обмякла. Вот только этого сейчас и не хватало для полного счастья.

       Я оторвал Наташу от себя и, глядя в её мутные глаза, строго сказал.

       - Натуль, мы вообще-то в разведку пошли. Хочешь, чтобы нас тут постреляли, как перепелов, пока мы целуемся?

       - Ой, - засмущалась Синевич, - Мне уже стыдно, Жорик. Я больше так не буду, - и глаза долу.

       - Наташа, соберись, - я её слегка потряс за плечи, - Я иду первым. Ты сзади в десяти шагах от меня. Я смотрю вперед и влево. Ты вправо и назад. Понятно?

       - Понятно.

       Ничего ей не понятно. Пришлось повторить и объяснить, почему и зачем надо нам двигаться именно так.

       - Мы не на свидании и не на прогулке, - закончил я её воспитание и пообещал, - Будем в городе, обязательно погуляем вдвоём. Только вдвоём. Договорились? А теперь пошли на разведку.

       Я её поцеловал в щёку и хлопнул по попку, указывая направление.

       Добрались до места закладки растяжек без приключений. Никто нам навстречу не попался. Только мелкая живность перебегала просеку, устроенную нашим автобусом. Да в кустах кто-то шебаршил. Но не нагло.

       А вот в небе стали что-то густо кружиться падальщики.

       И мы ускорили шаг.

       Растяжку порвала косуля, которая тут же и лежала с развороченным боком.

       Первым делом, шуганув каких-то мелких тварей, собравшихся уже поужинать нашим браконьерским трофеем, проверил закладку.

       Гранаты рванули только с одной стороны.

       Погнав Наташу в лагерь за подмогой, плёнкой и мешком, осторожно пролез в куст, убедился, что связка из трёх гранат висит на том же месте, а кольцо вытянуло чеку всего наполовину.

       Сняв пробковый шлем, помолясь, осторожно, чтобы не дай Бог не тарыхнуть ветки со связкой, левой рукой удерживая связку, правой вдавил чеку обратно в запал. Матернувшись, от отсутствия у себя третьей руки, большим и указательным пальцами удерживая чеку с кольцом, средним пальцем уцепился за основание запала. Потом осторожно и плавно левой рукой, приложив неимоверное усилие из этого неудобного положения - связка практически висела у меня над головой, разогнул усики чеки.

       Уфффф...

       Вынул "кабар", и той стороной, где у него заточка под пилу, срезал всю связку с куста.

       Потом долго курил, ожидая, когда высохнет на мне противный липкий и холодный пот, периодически шугая, нацелившихся на косулю, пикирующих падальщиков, которые кружили над дичью, как эскадрилья "штукас".

       Когда прибежали Наташа, Ингеборге и обе таёжницы, я уже смастерил из веток и скотча небольшую волокушу и принялся разделывать дичь.

       - Ну, кто так тушку кромсает? - пристыдила меня Дюлекан, - Не умеешь, не берись. Дождись специалиста.

       И обглядевшись вокруг, задумчиво произнесла.

       - А подвесить то её тут негде.

       - Обойдемся и так, - заявила Бисянка, - Жора, сдрыстни отсель, мешать будешь. Лучше пленку рядом расстелите.

       Я отошел, разглядывая узел, который девчата притащили с собой. Это был, отчего-то мне неизвестного, большой брезентовый чехол, весьма для нас удобный, так как с каждой стороны имел по две ручки из плотной и широкой киперной тесьмы с прострочкой. Ингеборге уже доставала из негоа сложенную толстую плёнку и моток репшнура.