Путаный след

Как-то утром, когда Олег ещё лежал в кровати, в дверь просунулась бабкина физиономия. Быстрые глаза мигом обшарили комнату.

— Где матка? — проскрипела старуха. — Клубнику брать будете ай нет?

— Не будем, — отрезал Олег.

— Что? — бабка хмыкнула. — Может, думаете, я дорого прошу? Другие не торгуются. У людей дачники, а у меня… Эх!

Олег натянул одеяло на голову, но бабкин голос лез и под одеяло.

— Вот напротив дачники так дачники! Богатые! Свою машину имеют.

Этих дачников Олег знал. Высокий старик и его жена снимали такую же крошечную комнату, но платили дороже. Там росло два тополя. Считалось, что у них «окно в сад».

Бабка помедлила в дверях и вдруг предложила:

— Полей огород, а? Даром клубнику дам. Жалею я бедноту!

Олег молча отвернулся к стене.

Он твёрдо решил, что на будущий год на дачу не поедет.

Это лето он отлично проводил и в Ленинграде, но все словно с ума сошли: «Ах, ребёнок никуда не едет? Как он остался в городе?!» И вот мама не выдержала, отправила его в Смоленск к тёте Тане.

Тётя Таня — младшая мамина сестра. Олег познакомился с ней во время зимних каникул: она приезжала к ним в Ленинград. Тётя Таня очень похожа на маму, только чуть меньше ростом. Она преподает географию. Олег сперва её очень стеснялся. Учительница всё-таки. Мамина сестра. А мама такая строгая. Но оказалось, что тётка похожа на маму только прической, походкой, одинакового цвета глазами, а характеры у них совсем разные. Олега она звала только по фамилии. Причем не Кислицын, а Кисличкин. Она показала ему, как подниматься на лыжах в гору особым способом. Не поленилась для этого съездить с ним в Кавголово.

Тетя Таня всё время что-то придумывала. То они бежали смотреть, как купаются у Петропавловской крепости отважные «моржи». Причем тетя Таня говорила, что она обязательно научится плавать в ледяной воде. То она тащила Олега на собачью выставку и всё спрашивала, кого лучше завести: сенбернара или бульдога. А как она разбиралась в хоккее! Когда по телевизору передавали матч, тётя Таня так прыгала и кричала, что мама всё время пугалась. Мама ничего не соображает в хоккее. Она даже может выключить телевизор, когда передают игру.

— Хорош у тебя Кисличкин, Светка, — хвалила тётя Таня Олега.

— Хорош, — вздыхала мама, — пока спит! Повозилась бы с ним хоть немного. Узнала бы!

— Ха! У меня их двадцать в школе. Справляемся, — смеялась тётя Таня, задорно встряхивая головой. И тут же придумывала: — Кисличкин, на каток. Живо!

— Вы только что были в кино. Не смей его баловать, Татьяна! Слышишь?

Но та не слушала.

— У нас каникулы. Осталось всего пять дней. Просим нас не тиранить!

«Здорово у неё будет в Смоленске», — думалось Олегу.

Дверь в купе внезапно открылась, и Олег, приподнявшись, увидел, что к ним входит военный. Олег было подумал, что это новый пассажир, но в руках у военного не было никакого чемодана. В руках у него были две бутылки. Ещё одна бутылка зажата под мышкой.

— Вы не сюда, — нерешительно сказал Олег, думая, что военный ошибся.

«Майор, — сразу же отметил он про себя, — артиллерист. Вот бы с кем в купе ехать!»

У майора было смуглое круглое лицо, густые чёрные брови и коричневые глаза. В ответ он сурово пошевелил бровями, но тут же широко улыбнулся.

— Четвёртое купе, да? — с акцентом спросил он, ставя бутылки на столик. — Лимонад тебе, да? В ресторане знаешь какая очередь, до Витебска не успеешь пообедать! Решили обойтись сухим пайком. Василий Иванович сейчас доставит бутерброды, а мне приказал вот это, — он показал на бутылки. — Ай-ай, смотри, что дали, а?! Василий Иванович просил для тебя лимонад, а это… Читай.

— «Клюквенный», — живо прочитал Олег.

— Ага! — как хорошему знакомому, сказал майор. — Клюквенный! Разве лимонад из клюквы делают, а?

Он засмеялся. Олег, глядя на него, рассмеялся тоже.

— А ты лежишь, да? Почему лежишь? Что ты должен делать, знаешь?

— Что? — разом откликнулся Олег. Он уже готов был выполнить любое приказание этого весёлого человека.

— Ты должен, — таинственным голосом сказал майор, — достать стаканы! Там сидит такая строгая бабуля, да. Проводница. Мне она не даст. Я из другого вагона. Нужно три стакана.

Через минуту Олег принёс стаканы.

— Пей, пожалуйста. Клюквенный. Высший сорт! Так, молодец. Вкусно? Ещё налить?

— А вы? Давайте вместе.

— Мы с Громовым будем пиво. Постой, постой, кажется, он сам идёт!

Да здесь никого, кроме дачника, нет, хотел было сказать Олег, но майор, сразу став серьезным, быстро оправил китель, погляделся в зеркало и выровнял орденские планки.

— Сам, — еще раз подчеркнул он и поднял указательный палец. — Внимание — Громов!

Но в купе вошел всего лишь сосед Олега. «Дачник». В руках у него было множество пакетов. Он кинул их на диван и закричал:

— Ну и встреча, Рахмашаев, а? Кто бы поверил! Я ещё раздумывал, идти в ресторан или нет! Двадцать лет ни слуху ни духу — и вдруг в поезде. Вот тебе и на! А ты что стоишь? По старой привычке, что ли? Сам вон уже майором стал. Ну, приказываю садиться! — вдруг скомандовал он.

— Слушаюсь, Василий Иванович, — четко ответил майор, но сел всё же вторым.