Путаный след

«Правильно, — думал Олег, — хлопнуть надо такую сволочь, и всё! Раненых выгнала!»

— Нельзя было шум поднимать, у фрицев на мушке сидим! Приполз я всё же к окопу… в глазах фейерверки…

— От потери крови, — вставил майор.

— Пулеметчик за пулемет сразу. Пока с замком возился, слышим — немцы ползут. У меня в башке шумит, сил нет… наконец машинка заработала.

Олег живо представил себе картину боя. Стрекочущий на бруствере пулемет и удирающие во все стороны фрицы.

— А потом?

— Сознание я терял несколько раз. Очнусь — пулемёт стучит. А на уме одно: кто дал ракету, кто дал ракету?! Всё могло быть: случайная ракета, немцы выследили, или навел кто, вроде этой бабы… Предательство в конце концов…

«Вот бы найти предателя», — думал Олег, горячо переживая всё.

— А дальше как было, дорогой?

— Очнулся я снова — пулемет молчит… Пулеметчик возле меня стонет. Лежу пластом на дне, даже гранату не поднять. А немцы идут. Шаги их слышу! Ракеты над самым окопом зависают. Видно всё, как на ладони. Пистолет подо мной где-то. Надо его хоть зубами доставать. Решил и себя и пулеметчика… Понимаешь?..

— Понимаю, понимаю. Дальше, — нетерпеливо просил майор.

— Дальше, как в сказке. Не успел до пистолета добраться, покатилась земля с бруствера — лезут. Эх, думаю, труба! В плен возьмут, гады, замучают…

— Они умели, — сказал майор. — Вот оно что! Вы в плену были.

— Обожди, торопыга! Давай-ка закурим. Хотя… не стоит пацана окуривать.

— Выйдем, — предложил майор.

«Не уходите!» — чуть не выкрикнул Олег, испугавшись, что не узнает, что же произошло с Героем дальше, но тот сказал:

— Не умрем, потерпим. Да… покатилась земля с бруствера, и слышу — зовут по-русски. Понимаешь, по-русски! Стой, не перебивай. Я им шепотом: «Кто вы, братцы?» — «Танкисты», — отвечают. Я им: «Пулемет, пулемет, немцы вот-вот завалятся». Ну и порядок! Убрались фашисты за свой ручей, как миленькие!

Он добавил:

— Вот и всё, что помню. Получается — были танкисты!

Разговор прервался. Майор тянул из стакана пиво. Василий Иванович, приоткрыв дверь, курил.

Олег терпеливо ждал: может, они ещё что-нибудь припомнят. Так интересно слушать! Будто военное кино смотришь.

— Товарищ полковник! — вдруг воскликнул Рахмашаев. — Вы сказали, что немцы ушли за ручей, да? Ошибка, дорогой! За ручьём ваш окоп был! Забыли?

— Тише, Рахмашаев, не горячись! Ты сам забыл! За ручьем были немцы.

— Почему забыл, — снова воскликнул майор, — за ручьём!..

— За ручьем — немцы, — сердито перебили его. — Мы — за старыми деревьями. Помнишь деревья?

— Деревья… какие деревья? Овраг помню.

— Овраг… Хм. Два десятка лет — не фунт изюму! Но деревья-то были. Это уж точно. Старые, засохшие. Что, снова будешь спорить?!

— Не было деревьев, был овраг, — не сдавался майор. — Думаете, у Рахмашаева память дырявая, да?

— Что с тобой сделаешь. Давай бумагу, набросаю план, и всё станет на свои места. Вот смотри. Это Покровка. Теперь твой овраг… он где-то здесь… а вот и деревья. Их с десяток. Окоп был среди них. А это ручей, и здесь фашисты. Все ясно?

— Нет, разрешите! Вот тут надо исправить и тут…

Они чертили, то и дело выхватывая друг у друга карандаш и споря. Олег, свесившись с полки, внимательно разглядывал всё, что они делали. На него не обращали внимания.

— Ну-ну. Куда же ты поехал? — тянул Василий Иванович. — Не могло тут быть окопа… Хотя… Очнулся-то я через месяц! Знаешь где? В Челябинске! В госпитале. Оказывается, самолетом меня туда. Ничего не помнил… Кто же меня вытащил, а? Кто-то из этих танкистов. Непременно. Остальные, наверное, прикрывали. И, конечно, все погибли. Оттуда невозможно было выбраться живым. Иногда у меня знаешь какая мысль появляется?.. Вдруг окоп сохранился, а? Что скажешь?

— Ну нет! Засыпали. Сам ополз, — заверил майор.

— Да, да. Ну, а вдруг? Что-нибудь в нем могло и остаться. Оружие, личные вещи. Лежат на дне. Сверху их призасыпало, никто не видит. Помнишь, у наших была привычка вырезать фамилии на своих вещах?

— Правильно, дорогой! — подхватил майор. — На ложках вырезали. На мундштуках, портсигарах. На котелках. Не только фамилии. И год рождения. И даже откуда родом.

— Да… разбередил ты меня, майор! Собирался в Смоленск не однажды. Знаешь, какая-то чушь в голову лезет, фантазия. Все мне кажется, что окоп сохранился. Ерунда, конечно, — усмехнулся он, — ничего не сохранилось, это ясно… а вот. Что с собой сделаешь! Отыскать бы его, пусть и нет ничего в нём, но просто так постоять, вспомнить…

— Не найдёшь, дорогой. Зря только…

— Понимаю, понимаю. — Он побарабанил пальцами по столику. — А если был предатель? Останется безнаказанным? Живет где-нибудь, гад. Притаился. Пользуется всеми благами, нашей победой. А ребята в земле лежат! Вот ведь что получается… Если бы хоть что-нибудь узнать, хоть малейшую зацепочку, одну бы фамилию. Я бы остатка жизни не пожалел, начал бы розыски и уж довел бы их до конца… Но, чувствую, всё напрасно, придётся отступить!