Путаный след

И вдруг ему пришла мысль, что в брезенте, может, и нет ничего интересного. Он стал осторожно разворачивать его. Е-есть! Под тряпкой была плотная, хрустящая бумага. Она сама рвалась, когда Олег разворачивал ее. Ещё, ещё немного… Что это?! Гильза? Обычная гильза, вернее, патрон. На конце — пуля. Олег покачал пулю, и она легко подалась. Ага! Пулю вставили, чтобы в гильзу не попала вода… Значит, там что-то есть. Записка? Иначе для чего было прятать гильзу в брезент и закапывать? Может, донесение? Или что-нибудь о предателе?

Олег вытащил пулю и постучал гильзой по ладони. Записка не вываливалась, но Олег, посветив фонариком, видел, что она там, внутри. Он ещё постучал. Ничего не получилось. Надо её чем-то вытаскивать. Дома! Это он сделает дома. Скорее отсюда!

Как всё здорово вышло! И без всякой помощи! Пусть знает Василий Иванович, на что способны его земляки!

Олег двинулся было к отверстию в заборе, но передумал, сообразив, что калитка не заперта, раз в неё выскочили собаки. Он свернул к дому. Калитка была приоткрыта. Олег выбежал на улицу. И тут сразу же с кем-то столкнулся в темноте.

— Стой! — взревел над ухом знакомый голос.

Сильные руки рванули Олега с земли.

— Ты что, следить за мной! Ну, уж теперь пиши пропало! Нат Пинкертон проклятый!

Что-то тяжело ударило Олега по голове, и он упал на землю. Рука его разжалась, гильза отлетела далеко в сторону.

— Вот так! — прошипел Василий. — Теперь не станешь больше шпионить! — И, закрыв калитку на ключ, заспешил прочь от теткиного дома.

Хотя ему помешали перенести все яблоки, он счёл свою задачу оконченной. Теперь в общежитие! На душе было всё так же противно. Может быть, поэтому он и сорвал злость на мальчишке. Скорее заснуть и все забыть…

В коридоре общежития лицом к окну стоял человек в промокшей темной накидке с капюшоном. Заслышав шаги, он резко повернулся. Из-под капюшона сверкнул лаковый козырек, блеснула милицейская кокарда. Василий невольно попятился назад.

— Вы кто будете, гражданин? — негромко окликнул милиционер Василия.

Тот, смешавшись, едва проговорил фамилию.

— Из ресторана иду. Гулял на свои трудовые!

— Порядок, — козырнул милиционер. — А теперь вас очень хочет видеть Луиза Никоновна.

— Тетка! — ахнул пораженный Василий. — Где же она?

— Недалеко. У нас в дежурной.

Так старшина Солнцев доставил Василия в отделение.

— Хорош! — сказал лейтенант, осмотрев его. — Хорош… Наверное, всю покровскую грязь обобрал!

Из-за загородки в глубине комнаты на Василия мрачно сверкала глазами Граммофониха.

«Выдала Дульцинея! Всего выдала», — мелькнуло у Василия в голове. Он вздохнул и сказал так, чтоб услышали все в дежурной:

— Ух, жаба! Засосала меня в свое болото. Человеком мог быть!

— Мог бы, — подтвердил лейтенант, — да не стал, кажется?

— Обыск у неё сделайте, — мстительно заявил Василий. — Ворованного полон дом! Такое найдётся — ахнете!

Славка с Виталькой рассмеялись.

Лейтенант подошел к Славке и похлопал его по плечу:

— Молодец. С башкой малыш! Ну, прощай, и ты тоже.

Мальчишки вышли на крыльцо. Постояли. Славка счастливо вздохнул:

— Р-р-разоблачили! Ур-ра!

— Ур-ра! — подхватил Виталька. — Побежали домой! Мамка просила завтра ей помочь с яблоками.

— О… опять?

— Ага, только в столовую понесём. В комбинатовскую. Ур-ра!

Они побежали на свою Покровку. Внезапно Виталька остановился:

— А Нева? Неужели он и верно только за яблоками лазил?

— Про… просто не верится, что они такие жад… жадные до них в Ленинграде, — подхватил Славка.

— Чего он от меня уполз в саду? — недоумевал Виталька. — Ну и пусть! Пошли скорее. Как там Рекс? Прибежал ли?

Они снова побежали.

— Хо… хочешь скороговорку? — на ходу предложил Славка. И, не дождавшись ответа, начал: — Уж у лужи ужинал жареным жуком…

Олег не сомкнул глаз до самого утра. Он еле добрался домой. Тётке сказал, что в темноте налетел на дерево. Он не слушал возмущенную тетю Таню, не обращал внимания на боль.

— Как же так? — с досадой повторял Олег. — Ведь я держал её в руке! Столько искал, и вот…

Вдруг он понял, что если бы с ним были Виталька и Славик, гильза бы не пропала. Разве бы тот тронул троих? Струсил бы. И вообще, нечего воображать, что всё сделал один. Без ребят даже в сад не мог попасть…

— Вот натворил, ох и натворил, — повторял он. — Теперь уж никогда на глаза Василию Ивановичу не покажусь! И отцу нельзя ничего говорить… А воображал — приду, доложу: товарищ Герой Советского… ах шляпа, шляпа! Глотай свою «витаминизированную» и не суйся в военные тайны!

Он ворочался в постели и слышал, что тётя Таня тоже не спит. Ну и доставил он ей беспокойства! А главное — напрасно. Всё равно потерял гильзу.

Скорее бы утро. Может, лежит где-нибудь у дороги… А что, если её поднимут?!

Потом он всё-таки уснул.

И вот настало утро. В комнату вошла тётя Таня. Пощупала его голову, сменила повязку на руке.

— Не знаю, что с тобой делать? — вздыхала она. — Сечь? Непедагогично! И как это бедная Светка с тобой справляется? Так мало у меня живешь, а сколько я натерпелась!

Олег мог выслушать сейчас любые обвинения.

— Лежи. Я в аптеку за бинтом и примочкой.