Путешественник

Вы, возможно, удивляетесь, отчего я не давал своим друзьям вместо скудных подарков денег. Однако не забывайте, что я был таким же сиротой, как любой из них, и находился под жестким надзором, будучи слишком молодым, чтобы получать что-либо из сундуков семейства Поло. Деньги на ведение хозяйства скупо выдавались из кассы Торгового дома Исидором Приули. Когда Зулии, мажордому или кому-нибудь из слуг приходилось покупать провиант или еще что-нибудь для Дома Поло, они отправлялись на рынок в сопровождении специального пажа, которого присылал Исидоро. Этот паж нес покупки и подсчитывал дукаты или сольди, отдельно записывая каждую покупку и сколько денег на нее потрачено. Если было что-нибудь, в чем я сам нуждался или просто хотел получить (и если я мог как следует обосновать необходимость приобретения этой вещи), то это покупали для меня. Если я делал долги, их за меня выплачивали. Однако все мои карманные деньги сводились лишь к нескольким медным bagatini.

Но в конце концов мне все-таки удалось улучшить существование портовых ребятишек, расширив и усовершенствовав возможности воровства. Они все время что-нибудь крали у торговцев и барышников, почти таких же нищих, располагавшихся по соседству. Другими словами, ребятишки воровали у мелких торговцев, которые были не намного богаче их самих и чьи товары едва ли представляли интерес для настоящих воров. Я же повел детей к себе домой, в населенный состоятельными людьми confinо, где на продажу были выставлены товары гораздо лучшего качества. Там же мы измыслили и новый метод кражи, лучший, чем простое «хватай и беги».

Мерчерия[14] – самая широкая, прямая и длинная улица в Венеции. Правильнее будет сказать, что это единственная венецианская улица, которую можно назвать широкой, прямой или длинной. По обе стороны ее во времена моего детства располагались открытые магазинчики, между ними находились длинные ряды лотков и тележек. Там продавалось все – от галантереи и до песочных часов; немало здесь также имелось и всякого рода бакалеи – как продуктов повседневного употребления, так и лакомств.

Схема действия была проста. Предположим, мы замечали на тележке мясника поднос с нарезкой копченой телятины, один лишь вид которой заставлял детские рты наполняться слюной. Мальчик по имени Даниэль считался у нас самым быстрым бегуном. Именно он прокладывал себе дорогу к тележке, хватал столько нарезки, сколько мог удержать, и убегал, почти сбивая с ног маленькую девочку, которая стояла у него на пути. Даниэль, казалось, совершенно глупым образом продолжал свое бегство по широкой прямой Мерчерии, где его можно было отлично разглядеть и легко догнать. Помощник мясника или пара завсегдатаев лавочки бросались за ним, выкрикивая: «Alto!»[15], «Salva!»[16] и «Al ladro!»[17].

Девочка, с которой он сталкивался, была наша Дорис, и в это короткое мгновение Даниэль незаметно совал ей украденную телятину. Дорис, так и не замеченная в суете, быстро исчезала в одной из узких боковых улочек. А Даниэль тем временем бежал вперед, и его вот-вот должны были схватить. Преследователи были уже совсем рядом, да и другие прохожие накидывались на воришку, и все кричали, призывая sbiro. Sbiri – это венецианские полицейские, смахивающие на обезьян. Один из них, заслышав крики, немедленно кидался в толпу и перехватывал вора. Однако рядом обязательно оказывался я, в таких случаях я всегда был неподалеку. Даниэль прекращал свое бегство, а я начинал. Казалось, что я спешил скрыться, но на самом деле я умышленно направлялся прямо в обезьяньи руки sbiro.

Хорошенько надрав воришке уши, меня узнавали, поскольку нам с Даниэлем всегда удавалось произвести подмену. Sbiro и рассерженные горожане тащили меня к моему дому, который находился неподалеку от Мерчерии. Они принимались колотить в дверь, которую открывал несчастный мажордом Аттилио. Он выслушивал многочисленные выкрики, обвинения и суждения в мой адрес, а затем оставлял отпечаток своего большого пальца на paghero – бумаге, в которой содержалось обещание возместить ущерб; таким образом, платить мяснику приходилось Торговому дому Поло. Sbiro читал мне нотацию, хорошенько встряхивал напоследок, а затем выпускал из рук мой ворот и отбывал вместе с толпой.

Мне не было нужды вмешиваться каждый раз, когда портовые ребятишки что-нибудь крали; более того, обычно кража бывала так ловко обставлена, что и тот, кто хватал добычу, и тот, кому потом передавали украденное, благополучно убегали. Тем не менее sbiri меня притаскивали домой столько раз, что я даже сбился со счета. У maistro Аттилио просто не могло не сложиться мнения, что тетушка Зулия воспитала в семействе Поло первую за все время паршивую овцу.