Путешественник

Казалось бы весьма логичным предположить, что портовые ребята будут не слишком довольны тем, что «богатый мальчик» участвует в их проделках, и возмутятся его «снисходительными» подарками. Ничего подобного! Popolazo могут восхищаться или завидовать lustrissimi, они могут даже их оскорблять. Однако настоящими их врагами и конкурентами считаются другие ребята-бедняки: ведь вовсе не с богатыми дерутся они за выброшенную рыбу на городском рынке. Поскольку я всегда старался им по возможности что-нибудь подарить и ничего не брал у них, портовые ребятишки легко мирились с моим присутствием и относились ко мне гораздо лучше, чем если бы я был таким же, как и они, голодным нищим.

Глава 3

Только для того, чтобы время от времени напомнить себе, что я все же не popolazo, я изредка забегал в здание Торгового дома Поло – насладиться ароматами, усердным трудом и вообще всей обстановкой, свидетельствующей о процветании. Во время одного из таких визитов я обнаружил на столе у Исидоро предмет, похожий на брикет кирпича, но более насыщенного красного цвета. Он был легким, мягким и чуть влажным на ощупь. Я спросил у Исидоро, что это такое.

– Бог мой! – воскликнул он, а затем удивленно потряс своей седой головой и сказал: – Неужели ты не узнал саму основу благополучия твоей семьи? Оно построено из таких вот брикетов шафрана.

– О, – произнес я, с уважением поглядывая на кирпич. – А что такое шафран?

– Mefè! Разве всю свою жизнь ты не ел его, не носил на себе и не наслаждался его ароматом? Шафран – это то, что придает пище вкус и делает желтым рис, polenta[18] и макароны. Он окрашивает в уникальный желтый цвет ткань и придает женским помадам и бальзамам восхитительный аромат. Mèdego[19] тоже использует его при составлении своих лекарств, но каким образом, я не знаю.

– О, – снова произнес я. Моего уважения слегка поубавилось, когда я услышал о таком повседневном использовании шафрана. – Это всё?

– Всё! – выпалил Исидоро. – Послушай меня, marcolfo. История шафрана гораздо древнее истории самой Венеции. Задолго до возникновения нашего славного города греки и римляне добавляли шафран в свои ванны, дабы сделать воду ароматной. Они устилали им пол, чтобы освежать воздух в комнатах. А во время въезда императора Нерона в Рим улицы города устилали соломой, которая испускала аромат шафрана.

– Хм, – сказал я, – но если он всегда был столь распространенным и общедоступным…

– Таким он стал спустя время, – возразил Исидоро. – В те дни, когда появилось много дешевых рабов. И да будет тебе известно, шафран до сих пор считается редким и чрезвычайно ценным товаром. Тот брикет, который ты здесь видишь, сравним по стоимости со слитком золота такого же веса.

– Да неужели? – спросил я: услышанное меня не убедило. – Но почему?

– Да потому, что этот брикет создан благодаря труду множества рук на неизмеримых землях из бесчисленного количества цветов.

– Цветов! – протянул я презрительно.

Maistro Доро вздохнул и терпеливо продолжил:

– Есть один пурпурный цветок, который называется крокус. Когда он распускается, то из бутона появляются на свет три нежные тычинки красно-оранжевого цвета. Человеческие руки осторожно отделяют их. Когда миллионы этих неощутимых тычинок собраны, их высушивают и получают рыхлый шафран, который называют сеном. Это и есть то, что называют «выжимкой». Ее спрессовывают, чтобы получить брикет шафрана, подобный этому. Пахотную землю отдают только под эти посадки, крокусы же цветут лишь один раз в году. Сезон их цветения очень короткий, таким образом, большое количество сборщиков должно работать одновременно и с превеликим старанием. Я не знаю, как много участков земли и рук требуется для того, чтобы получить один такой брикет шафрана в год, но ты понял теперь, почему он стоит так дорого.

На этот раз его слова меня убедили.

– А где мы все-таки покупаем шафран?

– Мы не покупаем. Мы выращиваем его. – И с этими словами Исидоро положил на стол рядом с кирпичом нечто, больше всего напоминавшее пучок обычного чеснока. – Это стебли цветов крокуса. Мы выращиваем их и собираем урожай с их бутонов.

Я пришел в изумление:

– Конечно же, не в Венеции?

– Разумеется, нет. На земельных угодьях к югу отсюда. Я ведь уже говорил, что для выращивания шафрана требуется несметное количество земли.

– Я никогда не знал об этом, – сказал я.

Он рассмеялся:

– Возможно, что половина жителей Венеции не знают даже того, что молоко и яйца, которые они едят каждый день, дают животные, для которых требуется земля, чтобы пастись. Мы, венецианцы, склонны к тому, чтобы обращать очень мало внимания на что-либо, кроме лагуны, моря и океана.

– А как давно мы занимаемся этим, Доро? Сколько лет выращиваем крокусы и получаем шафран?

Он пожал плечами.