Путешественники поневоле

Роса придавала темноте под мескитовыми деревьями бархатный оттенок, отчего воздух казался густым, непроницаемым, и ни один глаз не смог бы разглядеть в этом мраке каких-то черных существ, которые, как чудовищные ящерицы, подкрадывались к лагерю. Ветви и листья, которые в прерии при приближении опасного зверя часто подают сигнал тревоги, застыли при виде этих пугающих силуэтов, которые двигались с жутковатым изяществом змей. Они остановились там, где отблески костра точно не смогли бы выдать их присутствие, и замерли, высматривая добычу. В одном романе рассказывается о черной пещере, скрытой глубоко под землей, войдя в которую, человек видит только маленькие глазки змей, угрожающе устремленные на него. Но если бы кто-то сейчас оказался в этих зарослях, его без всяких змей охватил бы настоящий ужас. Он бы почувствовал, как от страха сжимается горло и подкашиваются колени.

Наконец, две из этих таинственных фигур приблизились друг к другу настолько, что можно было различить лица, на которых были зловещие улыбки людей, предвкушающих скорую страшную месть.

– Слава Богу, этот дурак спит у костра!

Ответом служила улыбка, в которой можно было прочитать неподдельную радость от того, в каком тяжелом положении оказался дурак. Во мраке произошел обмен жестами, а затем послышался едва уловимый шорох, часто прерываемый паузами, во время которых было слышно лишь слабое дыхание.

В свете костра один из кустов возвышался, как скала, отбрасывая длинную тень. С чрезвычайной осторожностью эти двое продвигались вдоль этой тени и наконец подошли к кусту вплотную. Сквозь ветви они с чувством приятного удовлетворения смогли разглядеть фигуру в сером одеяле, распростертую на земле возле костра. Улыбка радостного предвкушения быстро исчезла, уступив место спокойной деловитости. Два человека подняли свои короткие обрезы, и, прицелившись сквозь ветви, одновременно нажали на курок.

Грохот выстрелов пронесся над зарослями мескита, как будто эти ружья хотели, чтобы их услышал весь мир. Когда рассеялся серый дым, прятавшиеся в кустах люди, увидев, как дернулась закутанная в одеяло фигура, хором весело расхохотались и с радостью вскочили на ноги. Радостными жестами поздравляя друг друга, они храбро шагнули в освещенный костром круг.

Тут внезапно откуда-то из темноты послышался смех – устрашающий, полный насмешки, ненависти и ярости. Этот голос мог бы принадлежать демону из преисподней. Он застал врасплох этих ликовавших пришельцев, подобно тому как в трагедии суровый голос с неба поражает злодея. Они застыли, как восковые фигуры. Свет угасающего костра падал на их желтые лица, а глаза, обращенные в темноту, сияли от ужаса перед неизвестным противником.

Существо в сером одеяле больше не двигалось; но если сначала они протянули в его сторону руки с ножами, то теперь отдернули их назад, закрываясь локтями, как будто ожидали, что смерть придет с неба.

Этот смех настолько сковал их рассудок, что они даже не могли пошевелиться, став пленниками собственного ужаса. Затем внезапно пришло запоздалое осознание того, что нужно спасаться, и с бессвязными криками они повернулись, чтобы бежать. Но в этот момент в темноте мелькнула длинная красная вспышка, послышался выстрел, и один из мужчин издал отчаянный вопль, повернулся вокруг себя и упал головой вперед. Даже густые заросли не смогли встать на пути у остальных.

В прерии вновь воцарилась тишина. Угасшее пламя костра слабо освещало завернутое в одеяло таинственное существо и труп незваного гостя, напевая всю ту же древнюю мелодию огня, которая напоминает о незначительности судьбы одного человека.

V

– Ну, теперь ваши дела совсем плохи, – сказал молодой человек хриплым от волнения голосом.

– Ничего подобного, – запальчиво возразил Билл. – У меня преимущество.

Немного подумав, незнакомец заметил:

– Ведь их еще семеро осталось.

Они медленно и осторожно подходили к лагерю. Первые лучи солнца развеивали серый сумрак на прерией. Тянущиеся к небу сучья и ветви отливали золотом, а тени под мескитовыми деревьями стали густо-синими.

Вдруг незнакомец издал испуганный крик. Он добрался до места, откуда сквозь просветы в зарослях ему было хорошо видно лицо мертвеца.

– Черт возьми, – сказал Билл через мгновение, тоже разглядев убитого. – Я было подумал, что это Хосе. Это было бы странно после того, что я ему вчера сказал.

Они двинулись дальше; незнакомец морщился, а на лице Билла отразилось любопытство.

Желтые лучи восходящего солнца освещали мертвого мексиканца, придавая его лицу нечеловеческое выражение и делая его похожим на маску из потускневшей меди. Одна рука, странно казавшаяся тоньше другой, была протянута к кусту кактуса.