Путешественница во времени. 3 книги

Анабелл помолчала. По жёсткому лицу, непривычному к проявлению эмоций, мне, тем не менее, было понятно, что в какой-то мере она действительно сожалеет — но не столько из-за самой смерти Эмили, сколько из-за того, что она совершила тактическую ошибку: неправильно провела переговоры с ковеном, и теперь мирные отношения с магами вновь оказались под угрозой.

— Мы всё равно должны были это сделать, — вдруг угрюмо сказала она. — Ковен каким-то образом причастен к этим жертвоприношениям.

— Естественно, причастен. Там убили их магов.

— Да не магов, — с досадой возразила Анабелл. — На тот момент, когда их убили, в телах магов обитали мои собратья. Знаю, знаю, — нетерпеливо добавила она, поймав мой ошалевший взгляд. — Обычно мы не вселяемся в магов. Но там ситуация была серьёзная… И вообще это тебя не касается. Но открою тебе тайну — все, кого убили в том ритуале, были Путешественниками.

У меня отвисла челюсть.

— Это невозможно, — категорично возразила я, когда ко мне вернулся дар речи. — Совет и Рыцари знали бы…

— Да неужели? — с издёвкой поинтересовалась Анабелл. — Каким же образом?

Я молчала. Моя бывшая компаньонка была права. Путешественники и впрямь не отчитывались перед ковеном в своих действиях, и маги вполне могли не знать, кем на самом деле были погибшие.

— Вот именно, — подтвердила Путешественница, наблюдая за сменой выражений на моём лице. — И возвращаемся к делу — я более чем уверена, что кто-то из магов ковена к этому причастен.

Это было не менее неожиданно, так что я даже позабыла о новоприобретённой неприязни к Путешественникам.

— Ты о чём?

— О том, что ковен проявил слишком мало интереса к происходящему. Сразу после смерти Рассела и появления рун ты рассказала Блэквуду, чем это чревато. Ковен почти никак не отреагировал на случившееся. Потом принесли в жертву десять человек — и опять реакция подозрительно спокойная. Я не говорю, что весь ковен ведёт какую-то свою игру, но его пассивность кажется нам слишком подозрительной. Словно есть кто-то, кто сдерживает прочих магов, не даёт им отреагировать на чёрного мага так, как должно. Тебе это не кажется подозрительным?

Я хотела было с досадой отмести её доводы, которые в первый миг посчитала совершенно надуманными и шитыми белыми нитками, но в последнюю секунду осеклась. Сразу вспомнилась наша неудачная засада в Эйлсфорде, о которой каким-то образом стало известно колдуну. Тогда Алисия пришла к выводу, что среди магов был осведомитель, и главным подозреваемым стал Джеймс. Так что же? В этом времени то же самое? Есть какой-то закулисный игрок, помогающий тёмному магу и мешающий выйти на его след?

— Кажется, — пробормотала я. — В моём времени, когда ритуалы повторялись, была подобная ситуация…

Осведомитель, предатель — называть можно как угодно — был и в моём времени. Если Анабелл права, он есть и в этом. Можно, конечно, сослаться на удачное стечение обстоятельств, повторение истории, но я, как и Джеймс, не верю в совпадения. Есть кто-то, кто помогает колдуну. Помогает сейчас и будет помогать в две тысячи пятнадцатом. Это не Джеймс, которого мы подозревали в моём времени, потому что я готова поспорить на свой голос, что в этом веке он не причастен к происходящему. Тогда кто?..

В дверь снова постучали. Мы с Анабелл удивлённо переглянулись, и я крикнула:

— Войдите!

К моему удивлению и раздражению, перед нами появился Гровер, хотя я была уверена, что из актёров в театре сейчас никого не было. Этому-то что понадобилось? Снова поскандалить? Обвинить меня на этот раз в убийстве Маргарет?

— Что вам угодно? — прохладно поинтересовалась я.

На привлекательном лице ведущего актёра блуждала отстранённая улыбка. Он шагнул внутрь, и в ту же секунду произошло несколько вещей — на пол упали и разбились несколько ваз с цветами, по полу потекли ручейки воды, меня окатило волной холода, Анабелл резко вскинула руки, собираясь колдовать. В следующий миг она вскрикнула и, держась за лицо, отшатнулась назад.

Гровер продолжал улыбаться.

А потом стало темно.

Глава 28

Я пришла в себя, ощущая, как кто-то несильно, но чувствительно хлопает меня по щекам. Болела голова, руки, всё тело ныло от долгого лежания на чём-то твёрдом, судя по ощущениям — на холодном камне. В горле пересохло, хотелось пить, а язык казался распухшим и шершавым. В себя приходить не хотелось — интуиция подсказывала, что мне совсем не понравится окружающая обстановка, — но тут у кого-то лопнуло терпение, и следующий удар по лицу получился значительно сильнее.

— Да очнись ты! Я же вижу, что ты уже проснулась!

Я послушно открыла глаза и увидела склонившуюся надо мной Анабелл. Присмотревшись повнимательнее, почувствовала, как у меня удивлённо приоткрылся рот — я впервые видела Анабелл в таком виде. Она была бледна, чёрные волосы висели неаккуратными, растрёпанными патлами. Под левым глазом налился кровоподтёк, губа в одном месте была разорвана и распухла, а засохшая кровь маленькими пятнышками темнела вокруг рта.

— Отлично выглядишь, — хриплым шёпотом сообщила я, и закашлялась. Горло саднило.