Путешествие будет опасным

Не так давно американская газета «Нэшнл стар» опубликовала статью своего обозревателя Стива Данливи о состоянии медицинского обслуживания в США.

«Мне довелось жить во всех крупнейших центрах преступности Америки, — пишет обозреватель, — но каким-то чудом меня ни разу не ограбили под угрозой кинжала. Зато меня неоднократно очищали под угрозой скальпеля… В момент, когда пишутся эти строки, я только-только начинаю приходить в себя от последнего разбойничьего нападения. Джентльмен в белом халате за тридцать минут, которые я провел в его кабинете, содрал с меня 175 долларов».

Трагедия в том, подчеркивает журналист, что далеко не каждый американец имеет возможность отдать 175 долларов за один лишь визит к врачу.

Жаркий день

Лязгая гусеницами, бульдозер идет прямо на них. Из-под жарко дышащей машины летят искры и серые крошки асфальта. Водитель бульдозера, краснолицый, морщинистый старик в синем выцветшем комбинезоне и красной кепке со сломанным козырьком, дает такой газ, что клубы голубого едкого дыма на миг заволакивают машину.

Бульдозер идет прямо на них. Они сидят на асфальте, закрыв ему путь. Я успеваю сосчитать: 14 человек.

До ревущего бульдозера остается не больше трех метров. Мне хочется курить, и я чувствую, что руки мои дрожат от волнения. «Надо запомнить их лица», — думаю я.

Успею ли я запомнить их лица? Вот молодой плечистый негр в черных очках. Он закусил губы и закрыл глаза.

Белая женщина на коленях. Она что-то кричит, и в ее глазах страх.

Седая негритянка в разорванном на плече платье. Она раскачивается из стороны в сторону. Что-то поет, а может быть, молится.

Снова черное лицо с огромными глазами и ослепительно белыми зубами. Я не могу понять, плачет этот человек или смеется.

Тоненькая белая девушка, коротко остриженная. Она что-то говорит негритянской девочке, которая лежит рядом, спрятав лицо в колени девушки. Я вижу лишь две коротенькие черные, как уголь, косички с беленькими бантиками.

Бульдозер идет прямо на них. Вот уже гусеница раздавила плакат, лежащий у ног девочки с косичками. Я успеваю прочесть плакат: «Дайте работу моему папе!»

Девочка в ужасе вскакивает и дико кричит, прижав кулачки к подбородку. Она такая крошечная перед этой стальной громадиной бульдозером! Косички ее трясутся. Кулачки ее прижаты к подбородку.

И только теперь я заметил то, что не заметил минуту назад. Цепи! Эти люди прикованы друг к другу цепью. Четырнадцать человек сковали себя цепью и загородили въезд на стройку.

Бульдозер останавливается прямо около девочки, которая содрогается от крика. Старик водитель выключает мотор и, ругаясь, вылезает из кабины. Он сдергивает красную кепку, вытирает ею вспотевшее лицо и швыряет ее на сиденье. Его бледные губы трясутся.

— Пошел ты знаешь куда! — говорит он подбежавшему полицейскому. — Я рабочий человек, а не убийца.

К нам подбегает какой-то взмыленный от пота человек. Он в белой, прилипшей к спине рубашке со сбившимся набок галстуком. В руках помятый пиджак.

— Офицер! — кричит он. — Вы обязаны убрать этих людей. Я буду жаловаться!

Затем обращается к водителю бульдозера:

— Том, обожди минутку, сейчас их уберут.

Девочка уже не кричит. Она плачет навзрыд.

Старик переминается с ноги на ногу, делает неуверенный шаг в сторону девочки и говорит:

— Детка… Детка… Не надо плакать, сердечко мое… Прости меня, старого дурака!

Девочка не поднимает головы и еще теснее прижимается к девушке. Старик разводит руками, поворачивается и, ссутулившись, идет прочь от бульдозера. Потный человек со сбившимся набок галстуком рысцой забегает перед ним.

— Том, подожди минутку! Сейчас их уберут, — говорит он.

Неожиданно старика охватывает ярость. Он топает ногами и кричит:

— Будьте вы прокляты! Будь она проклята, ваша работа! Будь она проклята, такая жизнь! Все вы!.. Все вы!..

Я вижу его морщинистое лицо. Оно перекошено гневом и болью. Мне кажется, что он ненавидит сейчас всех людей, а больше всего самого себя. Он плюет на асфальт и, сгорбившись еще больше, идет на толпу, запрудившую тротуар и часть улицы. Он глядит себе под ноги, и люди молча расступаются перед ним…

Воет сирена полицейской машины. Конные полицейские теснят толпу блестящими от пота крупами лошадей. Автомобиль-вагон с решетками на окнах останавливается около бульдозера.

Четырнадцать человек, сидя на тротуаре, поют:

Мы победим!
Придет день нашей свободы,
Всем сердцем верю:
Мы победим!

Они поют, хлопая в такт песне ладонями. Звенит цепь, сковавшая их.

Поет молодой плечистый негр в черных очках. Поют белая женщина и негритянка в разорванном на плече платье.

Поет тоненькая беленькая девушка. Всхлипывая, поет девочка с косичками.

Какая это прекрасная песня! Я молча пою ее вместе с четырнадцатью на асфальте.

Всем сердцем верю...

Я пою эти слова молча, потому что мне, советскому журналисту, нельзя принимать участие в демонстрации американцев.

Мы победим!..

Я молча пою эти слова вместе с четырнадцатью на асфальте.