– Это что же такое? – хрипел меж тем литератор. – Вы поминутно чувствуете себя в опасности погибнуть так просто, за здорово живешь от клеветы, от чьего-нибудь дурного расположения духа… Не-е-ет, ваше сиятельство, будь жив ваш трагически погибший друг, он разразился бы такими стихами, что мы прозрели бы, увидев себя на краю пропасти. Ваш друг, господин Мятлев, ваш друг был истинным гением…
Большеглазое, с короткими усиками лицо «вашдруга» вспыхнуло в сознании Мятлева и тут же погасло, ничего не объяснив.
Колокольчик над дверью коротко звякнул. Помолодевший и полный дерзких намерений Мятлев победоносно шагал под октябрьским дождем, слыша за своей спиной произносимое на незнакомом языке: «Ваше сиятельство, а ваше сиятельство… самоварчик готов-с, а ваше сиятельство… вашасьво… васьтво…»
36