Путешествие Домой

В декабре дни становились все короче, и после захода солнца было по-настоящему холодно. Как-то раз вечером, покрыв голову куском ткани, я отправился к Ямуне по дороге, проложенной паломниками. Вокруг кипела жизнь: павлины и другие птицы пели свои предзакатные песни, крестьяне возвращались с полей домой, а женщины-враджабаси в оранжевых, зеленых и желтых сари плавно скользили по тропинке, неся на головах огромные горшки с водой. Внезапно впереди я различил очертания знакомой фигуры. Это был Шьямасундара — тот самый вайшнав, что накормил меня освященной пищей в Амстердаме, а потом заботился обо мне в Бомбее. Даже со спины я распознал этого высокого американца, личного секретаря Шрилы Прабхупады. Его правая рука была опущена в мешочек с четками — он повторял мантру, идя к реке. Я ускорил шаг, чтобы догнать его, и окликнул по имени.

Он обернулся и, узнав меня, расплылся в улыбке:

«А, это ты, Ричард! Или как теперь тебя зовут?»

«Некоторые называют меня Кришнадасом».

Он обнял меня за плечо своей длинной рукой: «Кришнадас, я слышал, что ты уже несколько месяцев живешь во Вриндаване. Я так рад увидеть тебя снова».

Пока мы стояли с ним на тропинке, обмениваясь любезностями, у меня возникло предчувствие, что через какое-то время этот человек займет в моем сердце особое место. Мне казалось, что мы знакомы с давних пор. «Ты очень понравился Шриле Прабхупаде, — сообщил Шьямасундара. — Он часто о тебе спрашивает».

«Как тебе повезло, что ты путешествуешь вместе с ним! — восхитился я. — Каждый день рядом с ним — мне трудно даже представить себе...»

 «Да, — чуть смущенно рассмеялся он. — Иногда я щиплю себя, чтобы удостовериться, не снится ли мне все это. Я нахожусь рядом с ним почти четыре года, но с каждым днем он словно становится все моложе и красивее. Он всегда свеж и бодр, но я ни разу не видел, чтобы он спал!»

«А как вы встретились?» — поинтересовался я. Мне очень хотелось узнать о Прабхупаде как можно больше, чтобы понять, почему другие решались так кардинально изменить свою жизнь и идти за ним.

Мы сели на берегу реки, и Шьямасундара, скрестив ноги и медленно раскачиваясь всем телом, стал рассказывать: «Это произошло в Сан-Франциско, на Хейт-Эшбери, в январе 1967 года. Мы с друзьями устроили грандиозную вечеринку в танцполе „Авалон“. Мы назвали это представление „Мантра-рок-данс“. Народ собрался, чтобы поприветствовать Свами в честь его приезда на западное побережье. В „Авалоне“ в тот вечер играли буквально все: Grateful Dead, Дженис Джоплин, Jefferson Airplane, Canned Heat, Quicksilver, Moby Grape. Пришли даже Аллен Гинсберг, Тимоти Лири и Кен Кизи. Короче, собрались все герои хиппи». От возбуждения Шьямасундара стал раскачиваться еще сильнее: «Представь себе: всё вокруг озаряется пульсирующими вспышками света, гремит рок-н-ролл, зал набит битком, кругом дикие длинноволосые ребята, большинство из них — под кайфом. И вот, ближе к полуночи, на темную сцену тихо поднимается Шрила Прабхупада. Он садится на специальный помост и поджимает под себя ноги. Весь народ затихает. А Шрила Прабхупада смиренно начинает петь мантру Харе Кришна. Прожектор находит его, освещает, и мало-помалу вся толпа начинает ему подпевать. Тогда, одна за другой, на сцену поднимаются все эти рок-группы и присоединяются к нему. В течение двух часов Прабхупада вел самый невероятный киртан, какой только можно себе вообразить. А когда он встал и принялся танцевать с воздетыми руками, сердца тысяч людей были покорены. Как он выразился потом: „Я из хиппи сделал хэппи“[13]».

Я попытался представить себе Шрилу Прабхупаду на Хейт- Эшбери — в мировой столице движения хиппи. В 1968 году мы с Гэри провели там некоторое время. Это был свой особый мир, населенный хиппи-пацифистами, мечтателями с горящими глазами, торговцами наркотиками, наркоманами, туристами, антер-пренерами и байкерами — «Ангелами Ада», которые с грохотом носились по всей Хейт-стрит на своих хромированных «харлеях». Как я ни старался, я не мог себе представить почтенного садху из Вриндавана живущим в этом бедламе. «И как долго он там пробыл?» — спросил я.

«Четыре месяца. Он жил с нами, молодыми американцами. Мы почти не понимали, о чем нам толкует Свами. Единственное, что нам было ясно, — это то, что мы в полном восторге от этого замечательного человека, который сидит у себя в крохотной квартирке под прачечной самообслуживания и с радостью встречает каждого, кто заходит к нему. Особенно меня покорило в нем то, что он постоянно шутил. Иной раз он смеялся так, что по щекам его начинали течь слезы».

На речном берегу начинало темнеть. Становилось холодно. Из деревни потянуло дымом от очагов, на которых местные жители готовили ужин. Я предложил пройтись вдоль реки в сторону Кеши-гхата,