Путешествие души [Журнальный вариант]

Подмытый край берега нависал зеленым дерном и бородой черных корней, затянувших густыми нитями тьму подбережных пещерок, похожих на крысиные норы, издающих запах гнилой сырости.

Но как только Темляков с помощью протянутой руки лодочника взобрался на берег, на поверхность, ступил ногой на плотно затянутую травой землю, в ноздри ему ударил настой теплого сухого воздуха, струящегося над зеленым берегом, в траве которого, в солнечной благодати тут и там белели крупные цветы дикой клубники. Цветов было очень много. Над цветами летали пчелы, звоном крыльев наполняя душистый воздух.

Темляков загляделся на цветущий бережок, представив себе, сколько тут будет любимых с детства ягод клубники, которую звали русской. Ароматнее и вкуснее этих ягод, когда они покажут свой густо-розовый бочок, он не знал. Белые, величиной с лесной орех, в мякоти которых увязали желтые косточки семян, они зримо предстали перед внутренним взором восхищенного Темлякова, вкус их коснулся его языка, вызвав мгновенный спазм слюнных желез.

— Сколько тут клубники! — воскликнул он, разводя руками.

— Некогда, некогда, Василий Дмитриевич, — прервал его человечек в черном бостоновом костюме, лоснящемся на солнце.

Он стоял в десятке шагов от него, дожидаясь. Лакированные черные штиблеты блестели вороненым металлом на неожиданно чистой, ухоженной дороге, плотно посыпанной толченым кирпичом. На края влажной дороги курчаво наползала темно-зеленая трава, перевитая любимыми тоже с детства вьюнками, розовые граммофончики которых протянулись на ползучих стеблях под ноги лодочника.

— Ба! — воскликнул пораженный Темляков. — Куда мы попали?!

Лодочник ничего не ответил. Он очень торопился, увлекая за собой Темлякова. Толченый кирпич приятно похрустывал под ногами, идти по красной его насыпи было легко. Темляков и не заметил, как они с лодочником, идя по этой плавно изогнутой дороге, удалились от реки и торопливо вошли в. тенистую аллею, обсаженную вычурными туями. Под ногами звонко захрустела белая толченая ракушка.

Аллея тоже оборвалась, разбежавшись серым полукружьем. Под ногами на свой лад зазвучал дымчато-голубой мелкий гравий, взвизгивая и издавая птичий писк. Справа и слева, и особенно в центре раскинувшегося сквера, на который они стремительно вышли, цвели под жгучим солнцем желтые розы, источавшие густой и теплый аромат. Дыхание сперло у Темлякова, как если бы он хлебнул кофейного ликера.

Не успел он удивиться, как перед ним выросло кирпичное здание в два этажа, под черепичной крышей, увитое старым плющом. Сквозь зеленую тьму ползучих листьев светилась решетка белой известки, сцепившая узкие гладкие кирпичики, положенные так ровно и аккуратно, что Темлякову даже почудилось, будто стены этого дома с белыми переплетами широких окон отлиты из красно-бурой пластмассы.

Под навесом стеклянного подъезда стояли трое мужчин, о чем-то озабоченно говорившие между собой.

Но стоило им увидеть Темлякова в сопровождении энергичного человечка, как всякая озабоченность слетела с их лиц, они радостно улыбнулись и пошли навстречу. Один из них строго посмотрел на толстяка и пощелкал ногтем по стеклу наручных часов. Тот виновато пожал плечами и склонил голову на бочок. Темляков заметил, как лодочник шевельнул взглядом в его сторону.

Наступила мгновенная заминка, обычная в этих случаях, когда хозяева и гость сталкиваются, как муравьи, на жизненных путях, сведших их в предвиденной или непредвиденной точке разных судеб.

Темляков хотел было объясниться и как-то развеять свои сомнения, но ему не дали этого сделать. Вежливые и ласковые люди пожали ему руку, совершая это действо в чопорных полупоклонах, как некоему важному гостю, посещение которого было честью для гостеприимных хозяев. Это обстоятельство опять кольнуло Темлякова подозрением, что его с кем-то путают и что с его стороны такая затянувшаяся канитель становится уже преступной, как если бы он сам был инициатором всей этой путаницы.

— Да, но... я должен, — начал было он, — мне хочется... я давно...

Его вежливо перебил один из встречавших, распахнувший перед ним стеклянную дверь-вертушку.

— Туалет направо, — сказал он Темлякову, которого подтолкнула в спину секция вертящейся двери.