Путешествие Эйва

Не успел он закончить свои разъяснения, как незнакомец убрал клинок и, схватив его за плечо, резким усилием повернул к себе. Тотчас взору менестреля предстал сухопарый мужчина неопределенного возраста с узким вытянутым лицом, орлиным носом и спутанными локонами до плеч. Его темное длинное платье было подстать лунной ночи, отчего создавалась иллюзия, будто тело отсутствует, а голова висит в шести футах над землей.

– Вижу, что бродяга, сам таким когда-то был. У меня глаз наметан! Что ж, пойдем в дом, горемыка, – он указал глазами на дверь и подтолкнул к ней незваного гостя.

Спартанская обстановка внутри небольшой хижины соответствовала аскетичному виду ее владельца: кровать, стол, стулья из потемневшей ясеневой древесины, да тяжелый кованый сундук под окном. На полу в переносном медном светце тихонько потрескивала длинная смолистая лучина, свет от которой придавал жилищу некое подобие уюта. Мужчина дал Эйву длинную рубаху из грубой плотной ткани, вымокшую одежду велел бросить у порога, а лютню, сумку и бурдюк поставить в угол. Менестрель быстро переоделся и с позволения хозяина уселся на стул возле окна.

Поначалу они долго пребывали в тишине, словно прожили бок о бок много лет и давно знали друг о друге мельчайшие подробности. В конце концов, хозяин вяло справился о самочувствии своего гостя и поинтересовался, какими судьбами его забросило в такую глухомань. Взявший за правило ни от кого не скрывать истинной цели странствия Эйв как на духу поведал свою историю, чем вызвал живое участие хозяина. Выяснилось, что зовут его Ури Видий, в прошлом он тоже бродяжничал, просил милостыню, подворовывал на рынках и в итоге не побрезговал примкнуть к промышлявшей разбоем шайке. Однако, когда в измученной душе, по его словам, проснулась совесть, раз и навсегда решил порвать с преступным прошлым и остаток жизни посвятить замаливанию тяжких грехов. Раскаявшийся разбойник купил за гроши старенькую хибарку с небольшим земляным наделом вдали от дорог и теперь живет здесь отшельником, питаясь только выращенными плодами, что способствует круглогодичному посту. Чем дольше Видий говорил, тем больше распалялся, изливая накопившиеся за время одиночества соображения и думы на своего единственного слушателя. Неизвестно откуда, но отшельник был наслышан о маркизе Орфее де Биньере и прочих подобных ему развращенных властью, богатством и бездельем сеньорах из богемы.

– Ты для него лишь поющая кукла, живая игрушка и не более того! – говорил Видий в запале.

– Он был добр ко мне, кормил, поил и высоко отзывался о моем скромном творчестве, – осторожно возразил юноша.

– Глупец! Тебе просто повезло вовремя одуматься и удрать подобру-поздорову! Благодари высшие силы за то, что избежал участи его добровольного невольника! – совсем взвился богобоязненный отшельник.

– Странно, Орфей де Биньер под замком меня не держал, – пожимая плечами, ответил менестрель.

– Ты бы безнадежно привык к изысканным блюдам, подобострастию прислуги, разврату бесстыжих наложниц и ежедневному безделью, задержись у него чуть дольше. А это рабство страшнее железных замков с решетками, уж поверь!

По мере того, как они глубже погружались в беседу, Эйв все больше принимал доводы Видия, а ближе к рассвету уже внимал ему, словно святому отцу. Хозяин хижины многое в жизни повидал, а также определенно обладал красноречием и харизмой, отчего не только его слова, но и интонация, с которой они произносились, имели гипнотическое воздействие. Когда подожженный лучами восхода горизонт вспыхнул багряным пожаром, юноша сквозь слезы еще раз признался отшельнику, что тоже бежит от мира в страну счастья, вот только отчаялся найти туда дорогу.

– Королевство Ириас такая же дьявольская уловка, внушаемая с детских лет, как и прочие обманчивые удовольствия! Люди ищут их всю свою жизнь, но находят, как и ты, лишь слезы разочарования! – Видий подошел к Эйву и крепко обнял его за плечи. – Счастье уже даровано Небесами каждому смертному, нужно только заслужить его праведной жизнью, искренней молитвой и строгим постом, – теперь он говорил вкрадчиво, словно открывал главную тайну жизни. – Готов ли ты отринуть свою прошлую жизнь вместе с опасными иллюзиями, чтобы очистить разум, облегчить душу и наполниться божественной радостью?

– Готов, готов! – не думая ответил Эйв, подчиняясь напору хозяина. – У меня нет больше сил скитаться, чувствуя себя чужаком среди людей!

– Я знал – твоя душа только ждала момента, чтобы расправить крылья, истосковавшись по божественной любви! Сейчас ангелы в Небесах ликуют о ее спасении! – Видий затрясся, словно в лихорадке и принялся метаться из угла в угол. – Забудь теперь о прошлом! Будем вместе жить в посте и молитве, не допуская грехи на порог нашей обители! И соблазнительницу свою выбрось из сердца навсегда!

С последними словами он схватил дремавшую в углу лютню за гриф и с размаху ударил ее о край стола, отчего изящная красавица с душераздирающим криком порванных струн разлетелась в щепки.