Путешествие «Галеота»

— Мне нужен корабль. Для начала на один рейс. Сходить на Туманные острова и обратно.

Корабль ответил тишиной. Зимородок молчал, терпеливо ожидая. На дальней стене каюты узор из тонких полос на деревянных досках пришел в движение. Линии сходились, переплетались, корчились, пока не сложились в буквы.

«Мне нет дела до этого», — был ответ корабля.

— Тебе нравится гнить тут, в темноте и одиночестве?

Буквы на стене перемешались и сложились заново.

«Нет дела до этого тебе.»

— Мне нужен ты, Галеот. Давай попробуем договориться? Что ты хочешь?

Корабль долго не отвечал. Войд оперся на стену и тихо напевал под нос.

«Свет и белое пламя»

Буквы исчезли в круговерти линий, чтобы сложиться в картинку. Кривую, скособоченную, похожую на рисунок ребенка. Мгновение, и она исчезла. Но этой секунды хватило Зимородку.

— Всего то? Будет тебе твое пламя.

«Есть еще условие. Цах-маскам»

Зимородок наморщил лоб и скривился.

— Мы будем посмешищем.

«Мне все равно».

— Договорились. Просто выйдем ночью, чтобы никто не видел. Я скажу, чтобы тебе поставили оснастку и вывели к причалу.

«Хорошо, человек»

— Называй меня капитан. И приберись тут, пожалуйста, а то развел грязь, как ленивый юнга.

Корабль обиженно скрипнул всем корпусом. А Войд уже спускался с корабля — предстояло набрать команду, готовую выйти в опасный рейс.

Глава 3 Хвосты и крюк

Куда идёт капитан корабля, когда ему требуется экипаж? Не бродит по тавернам и кабакам, не пристает на улицам к прохожим, не вывешивает объявления возле причальной башни. Для таких случаев есть особая традиция, свято соблюдаемая во всех обитаемых портах мира. На вывеске, ближайшей к причальной башне траттории, таверне, кабаке, кофейни или даже буфета вешается зелёный свиной пятачок. (Поскольку традиция древняя, никто не помнит уже, почему именно он) И каждый день, с полудня до полуночи, там собираются ищущие работу и приключений. Приходи, выбирай, договаривайся, бей по рукам с понравившимся корабельщиком. И не забудь выставить закуску тем, кому не повезло.

Зная традицию назубок, Войд отправился в тратторию «Дядюшка Угол». Хозяйничала в ней племянница дядюшки, маленькая рыжая девица с непроизносимым именем. А сам Угол, вышедший в отставку капитан, весь день сидел с посетителями за столиками, горланил песни, ел в три горла и был вполне счастлив. На голову выше Зимородка, дядюшка всем и каждому утверждал, что он цверг. Сами цверги, говоря о дядюшке, отводили глаза, мямлили что-то невнятное и сворачивали на другую тему. Чем Угол регулярно пользовался, получая скидки на налоги Подземным владыкам.

— Какая птичка к нам залетела! — дядюшка поднялся навстречу и заключил Войда в медвежьи объятья. — Откуда, дружище?

— Да как всегда, то тут, то там.

— Эльза, детка, накрой нам столик. Живо!

— Эльза? Я думал твою племянницу зовут по-другому.

— Да? Так это не та. У меня их столько…

Племянница и правда оказалась другая, но тоже маленькая и рыжая.

— Какими судьбами к нам? — уже принявший на грудь дядюшка жаждал поговорить.

— Сегодня по делу. Зелёный столик свободен?

— Ах, вот оно что…

Дядюшка разом стал серьёзен. Что-что, а дело он знал крепко. Лично достал и застелил зелёной скатертью столик — знак ищущего капитана. Вызвал с кухни сонного поварёнка и отправил куда-то с записками.

— Поздно ты, сезон уже окончен. Я вызвал некоторых, может согласятся. Но на лучших не рассчитывай.

— Спасибо, дядюшка.

— Ладно, садись, сейчас обед принесут. Будут тебе люди. Пойду насчет второго распоряжусь.

Угол ушёл на кухню, оставив Войда в одиночестве. За дальним столиком, прячущимся в густой тени, заворочалась фигура. Хрипло прокашлялась, поднялась, и шаркающей походкой направилась к Зимородку.

Оказавшись на свету, фигура превратилась в старика. Длинные седые волосы заплетены в косички. Морщины на лице прячутся под синими узорами варварской татуировки. Вместо кисти левая рука заканчивается крюком в пятнах ржавчины.

— Разрешите взойти на борт, капитан? — спросил старик и, не дожидаясь ответа, плюхнулся напротив Зимородка, — слышал, ты купился на сказки цвергов и взял «Галеот».

Войд неопределённо хмыкнул.

— Хороший кораблик. Он быстро согласился? Даже не отвечай, я думаю, сразу. А знаешь почему? Лишь бы цвергам не доставаться. Они его на сторону не хотели продавать, только своим. А он терпеть не может их новомодные дирижабли. И я его одобряю, между прочим. Не дело доброму воздухоплавателю болтаться в небе под пузырём. Вот на старом добром паруснике — да! А вся эта машинерия, пузыри, паровые машины до добра не доведут. Вот увидите, сударь мой, увидите.

Старик обернулся в сторону кухни и прокричал:

— Пива мне, хозяин! И доброго сидра капитану!

Обернувшись к Войду, безрукий улыбнулся, так что синяя маска на лице приобрела комичный вид.

— Косса меня зовут, старый Бальтазар Косса.

Войд поднял кружку с сидром, принесенную расторопной девицей.

— Твоё здоровье, Бальтазар, — и невежливо ткнул пальцем в крюк на руке, — Тамарский залив, полагаю?

Старик расхохотался.

— А ты не прост, капитан. Сразу раскусил старого Коссу. Нет, это позже, у Двух Дев.

Зимородок понимающе кивнул.