Путешествие Гнева

Если бы меня спросили, что мне напоминали здешние коридоры, я бы сходу ответил — термитник. А немного подумав, добавил: охваченный огнем термитник, где каждый бежит в неизвестном направление, пытаясь утащить с собой как можно больше полезного скарба. Только здесь, в адмиралтействе, роль тружеников-муравьев выполняли мрачные служащие. Облаченные в одинаковые серо-синие камзолы, они с мрачными вытянутыми лицами, похожими на кончик пера переносили из кабинета в кабинет кипы исписанной вдоль и поперек бумаги. Причем делали они это с таким преисполненными достоинством, что буквально не замечали никого вокруг.

Один дверной хлопок, сменялся другим — и очередная серая тень выскальзывала из своей норки, торопясь вновь скрыться в другой.

Не успев увернуться от такого вот муравья переростка, я буквально лоб в лоб столкнулся с ним у самой лестницы, ведущей на второй этаж. Ровная стопка бумаг в одну секунду разлетелась веером, а служащий, издав глухое «ооохоохо», опустился на колени и обреченно стал собирать этот сложный бумажный механизм воедино. Пристроившись рядом, я попытался оказать ему помощь, быстро сгреб бумаги в кучу, но его недовольная физиономия заставила меня остановиться.

— Я случайно… Тут так много народу, — попытался оправдаться я.

— И этот факт разрешает вам сбивать порядочных людей с ног?

— Я же сказал вам — это произошло случайно! Я просто искал вистора Ля-Парна…

Мимо нас мелькало множество серых брючин, лакированных штиблет и широких юбок.

— Если ищите вистера Ля-Парна, так и шли бы в сектор «С», а не отирались здесь, мешая рабочему процессу, — недовольно фыркнул служащий.

Я тяжело вздохнул:

— Легче сказать, чем найти.

Подняв взгляд, я наткнулся на мраморное, неподвижное лицо.

— Если бы вы были внимательнее, вы наверняка заметили бы меня, и наверняка бы не пропустили мимо единственного в нашем ведомстве леприхуна, который минутой раньше прошмыгнул в соседнее крыло. По коридору до конца и направо…

Бело-зеленые гольфы замаячили среди однообразных костюмов и вновь скрылись, но на этот раз за массивной дубовой дверью с табличкой «Вистер третьего звена Ля-Парн». Решив не тратить время на выяснения: кто последний в очереди, и можно ли узнать, как долго ожидать вызова, — я без стука проследовал за леприхуном.

— Опять с прошением? — встретил меня грозный голос.

Однако ответить я так и не успел. Хозяин кабинета обрушился на меня с новыми претензиями.

— Какого Икара и его сыновей так долго?! Давайте, что там у вас…

Я протянул купчею и ретировался обратно к двери.

Вистер Ля-Парн при своем незначительном росте выглядел весьма воинственно — скуластое лицо было украшено паутиной морщин, а острый подбородок и широкий лоб в целом, напоминали перевернутое яйцо. Одет же леприхун был привычно: бриджи, белоснежная рубашка, гольфы и только мрачный пиджак выбивался из общей картины. Но видимо на такие жертвы он пошел в угоду установленным в адмиралтействе правилам.

Нахмурив брови, Ля-Парн всего секунду изучал документ. Затем макнул перо в чернильницу, поднес к бумаге. И замер. Жирная капля, немного повисела на самом кончике и смачно брякнулась на купчую, превратившись в противную жирную кляксу.

— Чей? — видимо осознав, что не знает какой именно документ, он собирается подписывать, поинтересовался леприхун.

— Мой капитан, Райдер ди Нелии продает свой корабль, именуемый "Купером". Предназначение: перевозки. На борту имеется один хвататель пара, необходимые для хранения камеры.

— Зачем вы пудрите мне мозги, юноша? Где капитан?

— В настоящее время, Райдер ди Нелии не может присутствовать в адмиралтействе. Вот бумага, подтверждающая факт доверия мне дел по продажи корабля.

— Корабля? — брови леприхуна сдвинулись еще ближе, отчего он стал напоминать литийскую черепаху.

— Совершенно верно, — отрапортовал я, как надоумил меня общаться к служащим Луцлаф.

Перо, вновь зависнув над бумагой, так и не совершило заветного росчерка, а было опущено обратно в чернильницу.

— Оценщик осматривал вашу посудину?

Вопросы, вопросы, одни вопросы.

Меня предупреждали, что эти крючкотворцы хуже пиявок и готовы высосать из тебя последнюю каплю крови лишь бы наполнить свое тщедушное тельце чужими страданиями, но к подобным нападкам я оказался явно не готов. Замешкавшись, я едва не развел руками, расписавшись в отсутствии верного ответа.

— И вы хотите, чтобы я поверил вам, юный обманщик?

— Я хочу, чтобы вы пописали вышеупомянутый документ, — невозмутимо настоял я, решив поиграть предложенную служащим игру.

Леприхуны испокон века славились своей несговорчивостью, наглостью, но главным их достоинством было, есть и остается — хитрость. Пытаться что-то внятно объяснить этому напыщенному созданию, означает нарваться на кучу разных неудобных вопросов. Именно по этой причине, мои ответы стали еще более размытыми и витиеватыми, как любил выражаться виртуоз Босвел.

— Не нравится мне вот эта печать и подпись уж больно не похожа на нотара Робуза. Уж я то его прекрасно знаю, юный лгун.

Посмотрев на меня исподлобья и ожидая испуга или какой-то подобной реакции, леприхун замолчал.