Путешествие Гнева

Я изобразил на лице искреннее удивление.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, вистер. Безусловно, вы лично и достаточно хорошо знакомы с нотаром Робузом. Но поверьте, эта бумага подписана его рукой и ничьей другой. — В конце речи, я приложил правую руку к сердцу и провозгласил клятву Икару, Эверике, Искре и всем восьми великим механикусам, точно также как это делал мой старый учитель Босвел, когда пытался выбить в Цехе разрешение на очередное исследование.

— Допустим, — не спеша соглашаться, кивнул леприхун. — Тогда объяснить мне вот какой момент, юный врун. Что же именно вынудило вашего капитана не найти времени поприсутствовать на такой важной для него сделке?

— Один необычный недуг, — ляпнул я первое, что пришло мне в голову.

Услышав о неведомой болезни, Ля-Парн едва не отскочил от меня как от прокаженного.

— Какая болезнь?! — надрывным голосов взвизгнул он.

— Нет, вовсе не болезнь, — попытался я успокоить служащего.

— Тогда что? Не юлите, юный балабол! Я отчетливо слышал, вы изволили выразиться: необычный недуг.

Ничего не поделаешь — сказал. Поэтому пришлось выкручиваться:

— Простите, вистер. Я имел в виду болезнь душевного характера. Мой капитан отчаянно и бесповоротно влюбился, словно первокурсник демии механикусов.

— Влюбился? — краска стала спадать с лица леприхуна.

— Именно, — радостно улыбнулся я. — Она конечно красавица, но высасывает деньги из моего любимого капитана, будто истинный виталлинг.

— Фу, не говори мне про этих клыкастых тварей. Ненавижу их! — леприхун брезгливо поморщился.

— Так вот я и говорю, — выдержав паузу, продолжил я. — Из-за такой вот истории мой господин сейчас на свидании со своей прекрасной Вилианой. А я здесь, оказываю содействие в продаже его единственной в прошлом отрады — корабля "Купер", — закончив фразу, я тяжело вздохнул, потупил взор и замер, ожидая решения Ля-Парна.

Леприхун долго молчал, иногда вздыхая и шепча себе под нос всякую ерунду. Видимо вспоминал свои любовные победы и поражения. Наконец, он пискнул и подозвал меня к столу.

— Много потратил?

— Простите, — не понял я вопроса.

— Ну, много уже потратил твой капитан, на эту приблудную кралю?

Я растерянно пожал плечами:

— Не знаю, сто может быть двести…

— Сто! — леприхун подпрыгнул на стуле и выпучил глаза. — Сто полноценных золотых на одну юбку! О, это не сказанная глупость. Твой капитан сущий дурак, маленький врун! Я сам люблю подобные утехи, но что бы сто. Нет, ты только вдумайся. Сто! Не девяносто, не восемьдесят, а целых сто! Невероятно!

— Наверное так оно и есть, — согласился я.

Леприхун совершенно позабыв о своих каверзных вопросах, озаботился выдуманными проблемами моего капитана, и это, безусловно, было мне только на руку. Перо в третий раз покинуло чернильницу и оставило на купчей необходимый мне извилистый узор росписи: печать трилистника и две буквы ЛП.

— А теперь убирайся к своему глупому капитану.

Я раскланялся и уже собирался покинуть кабинет, когда внутрь, вместе с потоками сквозняка ворвался запыхавшийся юноша в таком же сером, как и всех служителей адмиралтейства камзоле.

Едва не упав на колени прямо перед столом Ля-Парна, он стал жадно хватать ртом воздух, одновременно пытаясь начать доклад. Получалось у него не очень, поэтому леприхун протянул ему стакан воды и, дождавшись пока тот утолит жажду, приготовился слушать.

— Очередное происшествие на Рифте, — на выдохе произнес посыльный и сделал два жадных глотка.

— Что еще там стряслось?! — леприхун заметно побледнел, но продолжил сохранять выдержку.

— Эти огни вернулись! Местные говорят, что Ржавый город оживает!

Юноша несколько раз глубоко вздохнул, привел дыхание в порядок и начал рассказ:

— Уже вторую неделю с отдаленных поселений, тех, что еще существуют близ заброшенной станции, приходят пугающие сведенья…

— Хватит! — внезапно рявкнул на него Ля-Парн. — Это мне решать пугающие они или нет. Говори!

— Ваша правда, вистер, — беспрекословно согласился посыльный.

— Что еще?

— Я же говорю — мерцающие огни. Они непохожи на костры добытчиков, которые бродят по станции среди сумерек в поисках ценных деталей. Речь идет о самых настоящих газовых лампах. Их способны зажечь только лорийцы! Но главное — подземные толчки, они повторяются с пугающей периодичностью, будто в тамошних землях поселился огромный червь. Почти каждую ночь все вокруг содрогается от подземных толчков и протяжного воя.

— Хватит молоть чушь! — остановил рассказчика и без того разозленный леприхун. — Слухи о призраках мне так же неинтересны, как и сводка погоды.

Все эти истории годны только для отпугивания непросвещенных чернорабочих, которые и слыхом не слыхивали о развивающемся прогрессе.

— Но местные говорят… — попытался вставить слово посыльный.