Путешествие идиота

Я шел к выходу и рядом со мной шла Мишель. И на нас смотрело много людей. И когда мы к главному шлюзу подошли, там собралось много офицеров. Все в белом. И капитан. Он мне вежливо так кивнул, мне и Мишель, но я почему-то ему не ответил. И он стал смотреть в сторону. И всем этим белым и блестящим офицерам было не по себе, когда мы сквозь их строй проходили. Словно они меня стеснялись. Я это чувствовал. Наверное, все дело в их «традициях». Уж не знаю чем, но нарушил я их крепко. Очень они тут этого не любят. И я понял, что они, в сущности, не такие уж плохие люди. Даже наоборот. Просто бывают такие обстоятельства, когда даже хороший человек должен делать вещи, которые ему не по нраву. И ничего тут не попишешь.

Мишель меня проводила до самого конца. До стойки с надписью «Пограничный контроль». И там я увидел Лив. Она стояла у стены и смотрела на меня. А когда я ей улыбнулся, она подошла к нам, и сказала:

— Госпожа баронесса, вы позволите сказать пару слов вашему спутнику?

И при этом смотрела только на меня. Мишель пожала плечами и отвернулась. А Лив привстала на цыпочки и поцеловала меня. А я ей ответил. Губы у нее были мягкие-мягкие. Она дала мне свою карточку, где все ее номера и прочее. Сказала, если буду на Сьерра — Вентане, чтобы обязательно ей позвонил. Если захочу, конечно. И что она будет очень рада. Потом она замолчала. Мы просто смотрели друг на друга и молчали. Она была классной, Лив Зори, владелица клиники косметологии.

— Мне было очень хорошо с тобой, Юджин Уэллс, — и улыбнулась грустно. — Желаю тебе найти свою любовь. Где бы она ни была.

А потом Мишель взяла меня под руку и отвела в сторону. Достала что-то из сумочки, и протянула мне. Маленькую такую штуку, похожую на мой жетон. Сказала, чтобы я не глупил и сразу же нанял себе охрану, когда на Йорк прилечу. И что тут на все расходы хватит. И что она будет на Руре через две недели. И чтобы я с ней обязательно связался.

Только я ее карточку не взял. Не знаю, почему. Хотя Мишель и просила меня очень. Мы еще немного постояли молча, а потом она меня крепко обняла.

— Спасибо тебе за все, Юджин. И прости меня.

И глаза у нее стали мокрые. Что тут скажешь? Хоть сам плачь. И все люди, что вокруг ходили, и те, что в форме, и просто пассажиры — все на нас с любопытством оглядывались.

— Ну-ну, Мишель. Ты же целая баронесса. А я простой дурачок. Что будет с твоей репутацией? — сказал я ей. И улыбнулся.

И она мне тоже. Сквозь слезы. Голос внутри что-то у меня спросить хотел, но я ему не разрешил.

— Ты и вправду дурачок, — так она мне ответила. И погладила меня по щеке.

А я сунул свой груз под мышку и пошел к людям в форме. А маленький человек, тот самый, что был на станции возле Нового Торонто, тоже пошел за мной. Немного поодаль. Наверное, он думал, что я его не вижу. Но я видел. И голос мне сказал: «Опасность. Обнаружено недружественное наблюдение». И я понял, что он это говорит про этого человека.

Глава 24 Таможенный блюз

Эти люди в форме расспрашивали меня и так и эдак. Все хотели дознаться, с какой целью я прибыл на их замечательную станцию. Это ведь имперская планета, не колония, нравы тут строгие. А я не знал, что им ответить. Просто сказал, что мне надо на Кришнагири.

Потом мой жетон куда-то сунули. И у офицера в темно-синем кителе сделалось кислое лицо. Потому как у меня, оказывается, имеется два каких-то там «срока выслуги», что автоматически делает меня имперским гражданином. И я теперь могу кататься куда вздумается.

Но очень уж ему меня пускать не хотелось, я это чувствовал. И начал офицер всякие вопросы мне задавать. Про то, чем собираюсь заняться на Йорке, потому как на Кришнагири мне с таким «счетом» нипочем не улететь. Спрашивал, какими навыками обладаю.

На что я ответил, что раньше был пилотом. Он смешался отчего-то. Сказал: «Ну да, ну да…». И повел меня в какую-то темную комнату.

Там мне приказали раздеться и положить вещи в «камеру».

Я разделся. И положил. Все, в том числе и пенал. И меня начали чем-то просвечивать.

Сначала по мне какая-то рамка ездила. И голос мне сообщил, что обнаружено излучение, близкое к рентгеновскому. И предупредил о недружественном воздействии. И еще долго меня так и сяк крутили во всяких штуковинах. Так что я замерз, и кожа моя покрылась мурашками.

Тогда голос спросил, не включить ли ему режим «электронного противодействия». А мне так все надоело, что я ему ответил: «делай что хочешь».

Он ответил «Выполняю», и в плечах вдруг защипало. А потом запахло горелым, все эти рамки остановились, зажегся свет и овозбужденные люди принялись бегать вокруг меня и ругаться друг с другом. А на меня никто внимания не обращал.