Путешествие Иеро

Внезапно Иеро почувствовал, что ноги подкашиваются. Он рухнул на землю, и полная изумления фраза сорвалась с его губ: «Но в пище ведь не было яда!» Гаснущим взглядом священник успел уловить, как оба матроса медленно повалились на мох, и Лучар, коротко вздохнув, вытянулась рядом с ним. Затем его сознание заволокло зеленым туманом, он густел, превращаясь в непроницаемую мглу, и Иеро долго летел через эту мглу. Что скрывалось в таинственном тумане: злое или доброе, или безразличное — этого он понять не мог.

Затем туман рассеялся. Иеро открыл глаза и увидел ту, кого Горм назвал старейшиной лесного народа, ту самую женщину, следившую за ними в их долгом пути через лес и, в конце концов, захватившую в плен их отряд.

Он лежал в комнате, похожей на высокий цилиндр; ему показалось, что комната плавно покачивается, словно тростник на ветру. Иеро сел на край кровати, спустил ноги на пол и огляделся вокруг. Перед ним в резном деревянном кресле сидела женщина с изумрудными глазами и пристально разглядывала его. Она была совершенно обнаженной, только узкий блестящий поясок охватывал тонкую талию и ожерелье из сверкающих камней спускалось на маленькие крепкие груди. Ее нежная белая кожа чуть-чуть отливала зеленью, высокая прическа из похожих на перья волос колыхалась на голове в такт колебаниям удивительной комнаты.

Она напоминала ему дриаду из древних легенд. Несмотря на сказочную красоту королевы леса, что-то чуждое, нечеловеческое было в ней — это смущало и отталкивало священника. Казалось, ее прелестное лицо и точеное тело являются маской, скрывающей какое-то таинственное отличие от прочих людей Земли. В затуманенном сознании Иеро промелькнула мысль, что это существо только притворяется человеком, как если бы дерево попыталось представиться каким-нибудь животным, например, оленем или кроликом.

Он заметил, что в дальнем конце комнаты находится дверь или узкое окно, плотно закрытое деревянным ставнем. Толстые желтоватые свечи, закрепленные на стенах в изящных подсвечниках освещали помещение, распространяя нежный цветочный аромат. Кроме кресла и низкой кровати, на которой он сидел, в комнате находился небольшой стол, заставленный разными кубками и кувшинами. И эта комната действительно раскачивалась! Внезапно, словно движение деревянного пола встряхнуло его, он понял, где находится. В следующее мгновение чья-то чужая мысль пришла в его мозг, и он осознал, что это странное создание пытается говорить с ним.

— «Мы (находимся) на деревьях, высоко, высоко (над землей). Я могу понимать, что ты думаешь, но трудно/невозможно говорить так. Мы не умеем/не можем (беседовать/рассказывать) мыслями». — Ее ментальные сигналы были мучительно медленными, и, заглянув в зеленые миндалевидные глаза, Иеро понял, что такой способ общения вызывал у нее почти физическую боль.

— «Как же вы тогда говорите? И кто вы такие?» — спросил он мысленно. Его голова была ясной, вызванная вином сонливость прошла полностью. Он заметил, что его тяжелый меч по-прежнему висит на ремне, а правая ладонь нащупала рукоятку заткнутого за пояс кинжала. Эти странные создания даже не разоружили его! Последние остатки страха покинули священника; осталось только безмерное, всепоглощающее изумление.

Нежные губы женщины приоткрылись, и звонкая птичья трель сорвалась с них. Поток обрушившихся на него звуков был подобен журчанью ручья и звонким ударам дождевых капель о камни. Теперь он знал источник птичьего пения, непрекращающейся лесной музыки, которая преследовала их отряд весь предыдущий день. Он уловил в ее щебетании одно слово и попытался повторить его.

— Вайлэ-Рии, — мягко выговорил он, растягивая звуки.

Она наклонила голову и несколько раз пропела «Вайлэ-Рии, Вайлэ-Рии», прижимая к груди руки. Он попытался имитировать ее голос, затем медленно и осторожно передал ей:

— «Вайлэ-Рии, я не могу говорить на твоем языке. Боюсь, я даже не в состоянии правильно произнести твое имя. Постарайся понять, что мы можем только обмениваться мыслями. Думай о том, что ты хочешь сказать мне, и не торопись».

Они еще продолжали изучающе разглядывать друг друга, когда внезапно Иеро обожгла мысль о Лучар и его спутниках. Что делает он тут, пытаясь говорить на этом птичьем языке, когда его любимая и друзья лежат одурманенные и беспомощные Бог знает где! И главное — живы ли они?

Холодное выражение исчезло с лица Вайлэ-Рии, ее рот приоткрылся в явном огорчении. Поток серебристых звуков снова слетел с ее губ, она попыталась что-то сказать ему. Но поняв, что это бесполезно, замолчала, прикрыла рукой глаза, и Иеро ощутил ее мысли.

— «Ты не должен бояться! Мы не причиняем зла другим (живущим в лесу, на Земле). Смотри (в мой мозг), я покажу».