Путешествие Иранон

Неуверенно прикоснувшись к ручке, я дернул дверь, ступая за порог, и неожиданно обнаружил себя в гостиной. Закатное солнце в разгар лета заглядывало через открытые окна, щебет птиц доносился с внутреннего двора, где у нас в эту пору уже должны были собирать шелковицу. Теплый, нагретый воздух и едва уловимый аромат пряностей заполнили собой все пространство, подстегивая мои старые воспоминания. Среди этого великолепия перед собой я увидел то самое главное, ради чего вообще пришел в этот сон. Марк сидел на полу спиной ко мне и, выпуская колечки дыма, собирал мозаику на полу, лениво перекладывая детали в только ему ведомом порядке.

– Не поможешь мне? Я, кажется, забыл, что хотел изобразить.

– К-конечно.

Голос предательски дрогнул, и, порывисто вздохнув, я постарался сохранить хотя бы внешнее спокойствие, подходя к своему хозяину.

– Кажется, здесь что-то должно быть.

Присев рядом с Марком, я взглянул на разрисованные хной сильные плечи и косы, собранные в пучок на макушке. Как всегда одетый лишь в шаровары со сложной вышивкой на штанинах, он одним своим видом восхищал окружающих и, несмотря на довольно ленивый образ жизни, всегда поддерживал такую форму, чтобы он сам годился в модели своих картин, вызывавших неприличное возбуждение у ценителей искусства.

Мужчина в свойственной ему задумчивости повертел в пальцах одну из мелких плиточек, хаотично разбросанных вокруг, и, опершись на руки, откинулся назад, разминая затекшую спину.

– Ну что ты молчишь?

– Прости, я просто засмотрелся.

– М-м… красиво?

– Очень.

– Мне тоже нравится.

Я невольно улыбнулся и, придвинувшись ближе, рассматривая мозаику. Чужая ладонь бережно погладила меня по волосам, словно специально успокаивая меня как расстроенное дитя. Ощущая такое родное, такое настоящее присутствие, я тратил все силы, чтобы просто сдержать слезы, пока Марк задумчиво возился с плитками.

– Давид?

– Да?

– Ты смог меня похоронить?

Соленые капли побежали по щекам, а я едва не задохнулся от боли, разом ударившей по моим чувствам. Задрожав, я не смел издать ни звука, хотя хотелось кричать, начать оправдываться и, более того, умолять простить меня за мою глупость. Инстинктивно сжавшись, я не мог даже просто взглянуть в лицо своего хозяина, настолько мучительно и стыдно себя чувствуя.

– Тише-тише…

Мягко похлопав по спине, Марк приобнял меня за плечи, стараясь поддержать и отложил трубку с толикой печали глядя на нее.

– Марк…

– Я все понимаю, я просто надеялся, что Беллатор выстоял, что главы смогли справиться с ними. Прошу тебя, не плачь, мое сердце вместе с твоим разрывается от боли, целестинцы поступили чудовищно.

– Как ты запомнил последние часы?

Рядом с нами послышался новый голос. Девушка присела на колено Марка и обняла нас обоих.

– Мы все созданы из плоти Мундуса, и он помнит каждого, кто жил когда-то на его земле. Наши души перерождаются, но эта память остается его частью. Так, сотканные из сновидений, мы можем тебя навестить, позволив божеству припомнить, кем мы были.

– Дария…

Я обхватил рукой талию девушки и зарылся носом в волосы, прижимая ее к себе.

– Я не успел тебе помочь.

– Оставь, это уже неважно, мы получили жизнь в новом месте, и если очень сильно повезет, то встретимся вновь, а если нет, то ты можешь попросить Иранон, чтобы позвала нас.

– Я смогу увидеть вас вновь?

– Конечно, в этом и заключается суть снов, только не думай, что сможешь видеть нас каждую ночь. Если начнешь злоупотреблять подобным, мы перестанем приходить.

– Но почему?

Подняв голову, я заметил, как Марк усмехнулся и покачал головой, обнимая нас обоих.

– Неужели непонятно? Ты же пропадешь здесь, если будешь видеть нас еженощно. Обменяешь реальность на крохотный кусочек воспоминаний в несуществующем мире. Этого нельзя допустить, Давид.

– Возможно, я хотел бы сейчас именно этого.

Неуверенно отводя взгляд, я погладил по щеке Дарию, чуть коснувшись мушки возле губ. Как и когда-то, я надеялся, что мне хватит времени зацеловать ее, сжав в своих руках, но ее оленьи глаза смотрели на меня с укором.

– Тебя еще учить и учить.

Марк поднял руку и, вновь прикоснувшись к моему подбородку, заставил меня посмотреть в свои глаза.

– У тебя еще будет время отдохнуть с нами, только обещай не забывать о своей жизни.

– Но, Марк…

– Поклянись, или мы уйдем прямо сейчас.

– Клянусь.

Я сказал это практически против воли, хоть и знал, что ответственность, возложенная на меня хозяевами, всё равно заставила бы сделать хоть что-то в реальной жизни. В конце концов я даже не представлял, сколько песка есть у Иранон и откуда она его берет.

Вздрогнув, я некстати вспомнил, как она хотела оставить нас в ближайшем поселении, лишив меня возможности встретиться вновь с Марком и Дарией.

Выныривая из сна, я ощутил чье-то близкое тепло и ладонь на спине. Неловко выпрямившись, я убрал голову с плеча попутчицы, заметив мокрые следы от слез на ее рубашке. Подспудно я осудил себя за столь открытое проявление чувств при малознакомой девчонке, но всего за один единственный сон она смогла стать моим хрупким мостиком к прежней жизни.

– Кажется, удобнее было бы прилечь.