Путешествие Иранон

Переминаясь с ноги на ногу, я ощутила, как меня затапливает смущение и неловкость. В голове очень некстати всплыла мысль: я ничего не дарила Давиду, он мне постоянно что-то дарит, а я хотя бы песка на один сон не дала в дорогу, и от тети можно было пару безделушек взять. Боги, почему я об этом подумала только сейчас?

– Кажется, тебе пора прятаться в доме, настолько замерзла, что и нос, и щеки уже красные.

– Д-да, я с утра очень прохладно. Спасибо еще раз, и передавай привет Алану.

Уперев взгляд в землю, я быстро попрощалась и, поднявшись на место кучера, взяла в руки вожжи. Угольно-черный конь понятливо фыркнул и, дернувшись вперед, потянул за собой домик, флегматично махнув хвостом. Давид, все так же улыбаясь, помахал мне рукой и остался позади, провожая меня взглядом.

Покинув Кадат, я направилась по северной дороге в сторону далекого горного хребта, ограждающего Сомну от страны оборотней, здесь же пролегал путь местных торговцев, редкими вереницами приезжающих из отдаленных частей полуострова. Кочевники лишь раз в сезон проходили здесь, неохотно добираясь до Ултара, расположенного в самом дальнем и укромном краю страны.

Еще пустые пшеничные поля, раскинувшиеся рядом со столицей, и скопления ферм быстро сменились лиственным лесом, в который то тут, то там убегали тропинки и дорожки к мелким, потерянным среди деревьев поселениям. Пока я не видела ничего особенного в этом месте. Пение птиц и легкий шум ветра в еще голых кронах берез, дубов и вязов как единая песнь сопровождали меня на пути, изредка разбавляемые журчанием ручья близ дороги или стуком топоров в где-то вдалеке.

На удивление ясная погода и запах влажной земли действовали успокаивающе, на небе не виднелось ни облачка, а повторяющийся пейзаж вскоре начал навевать невыносимую скуку. Оставив управление демону, я последний раз сверилась с картой, купленной в Кадате, и, повесив вожжи на крючок, ушла в дом заваривать чай.

Тихий скрип половиц, ежедневная рутина и тепло моей маленькой обители обволакивали уютом, не желая отпускать меня обратно в лесную прохладу. Горячая кружка чуть обжигала пальцы, разнося по комнате аромат лимона и бергамота. Новенький ловец солнца с ликом Мундуса украшал одно из окон, отбрасывая на стены цветастых зайчиков. Кажется, самое время немного отвлечься в дороге и почитать, пока мы не доедем до какого-либо поселения по пути.

Подхватив «Легенды страны Грёз», я села на кровати, раскрыв страницы на первой попавшейся истории. В ней рассказывалась легенда о двух юношах из первого народа, что в поисках тайных знаний обратились к силам намного могущественнее и больше их самих. Младший создал храм в честь богини, говорящей с ним по ночам, и за свою верную службу среброликая дала людям возможность вспоминать свои прошлые жизни. Старший же отвернулся от своих богов и заставил мертвецов смотреть в бездну миров, слушая от них о тысячах созвездий, чужеродных планет и существ, что дремлют в самых отдаленных уголках вселенной. Все свои знания он годами записывал в книги и свитки, желая сохранить свое наследие на поколения вперед, но, вчитываясь в проклятые строчки, терял свой рассудок, желая приблизиться к тому, кто, убаюканный монотонным воем пронзительных флейт и оглушительным грохотом барабанов, дремал посреди бесконечности. В своем болезненном и противоестественном стремлении он потревожил немало иных, но нашел-таки способ привлечь внимание столь древнего бога.

Едва свершился парад планет, а луна закрыла свет солнца, иноверцы ворвались в храм Дианы, и старший убил возлюбленного жреца богини на ее же алтаре, пока он молился о спасении для своей госпожи от этих безумцев.

На этом история обрывалась и, как по мне, выглядела незаконченной и странной. Полистав еще страницы, я в смешанных чувствах допила чай, открывая еще одну легенду наугад.

Еще одна сказка, на этот раз о путнике, что пытался найти осколок чужой души.

Потеряв самое дорогое, что у него было, мужчина начал путь на болоте, полном мертвецов, и, преодолев материк двуличных чудовищ, попал в дикий лес, где стая ворон оградила его от хитрых утопленниц. Там, в глубине чащи, где лунное око охраняли неупокоенные духи, он смог узнать путь в город, где вечно хранилась чужая память, в закате замерло солнце и билось сердце спящего бога.

Витиеватые обороты и долгие строчки воззвали к моей старой памяти, вновь вырисовывая мне длинный песчаный берег, усыпанный самоцветами, ласковый прибой и запах моря. Позади слышался звонкий смех и шум листвы, загорелые ступни омывала соленая вода, а солнце, преломляясь в кристальных рогах, рассеивало искры света по трепещущей глади. На душе было легко-легко, будто никаких бед на свете не бывает, и кто-то сильный мудрый всегда оберегает меня и поддерживает в любых начинаниях.

Иранон!

Резкий толчок заставил меня открыть глаза и проснуться. Сон, укутавший меня, словно тяжелое ватное одеяло, слетел так неожиданно, будто его и не было, сменившись секундной паникой.