Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно

Стимулом может быть личный доход, позволяющий достичь благосостояния благодаря своему профессионализму. Платой может быть как жалованье наемного солдата, так и возможность грабежа, мародерства, дележа добычи. Но в любом случае возможность разбогатеть благодаря своей профессии, безусловно, хорошо влияет на степень ее освоения.

Для русских это никогда не было стимулом. Армия России никогда не была наемной, а русские никогда не были наемниками. Военная служба -долг, священная повинность, ее обязаны нести все. За то, что служишь, денег не платили, платили для того, чтобы служил. Многим не понятна разница, но она есть, и существенная. Скажем, один сын в семье может заниматься ее охраной профессионально, и для этого семья платит ему деньги Платят деньги и наемнику. Но вдруг создалось положение, что у семьи нет денег. Наемник скажет: «Гуд бай, май фрэндз», и будет прав: ему обязались платить за то, что он служит.

Сын так сказать не может ни при каких обстоятельствах. Он защищает свою семью... есть у нее деньги или нет, для сути его службы значения не имеет. Это его долг.

А возможность грабить во время войны чаще всего отсутствовала. Подавляющее число войн, которые вела Россия, были войнами оборонительными. Кого грабить? Свои, освобожденные тобой города? Да и в отношении противника грабеж, начиная с девятнадцатого века, перестал поощряться, а затем начал преследоваться. Материальный стимул в освоении солдатской профессии в России отсутствовал всегда.

И надо сказать, что, как это ни парадоксально, но с профессиональной точки зрения в мирное время и в начале войны русские солдаты всегда уступают иностранным.

Мы имеем тому в истории сотни подтверждений. Вот лишь некоторые. В Смутное время отчаявшиеся бояре, не способные во главе ополчения справиться с поляками, нанимают шведов. Под Нарвой Карл XII буквально разгоняет втрое превосходящее численностью его армию русское войско по командованием Петра I. Под Полтавой Петр ставит за линией своих войск заградительные отряды. Кутузов под Бородином принимает жесткие мер) против бегущих и дезертиров. Кавалерист-девица Дурова с отрядом улан ночью натыкается на казачий разъезд, и уланы, решив, что это французы, удирают, бросив даму и свою начальницу. И та вздыхает о хорватах, с которыми раньше служила. А 1941-й?

Но в профессии солдата есть и другое начало. Он действует в условиях опасности для жизни, он должен морально принять неизбежность своей смерти в бою и на жизнь смотреть как на счастливый случай. И чем тяжелее бой, чем тягостнее война, тем больше жертв требуется от солдата, тем тверже он должен быть.

И никакой материальный стимул этой твердости не даст. Зачем мертвому деньги? Даже если он профессионал.

Только сознание того, что от тебя зависит жизнь твоей семьи, только кровная привязанность к ней, только патриотизм дает такую твердость. Не слава великого воина, не лавры героя, а преданность своему народу.

Да, русские тоже из костей и мяса. Им тоже страшно. И они в первых боях бегут, паникуют, сдаются. Но проходит время, появляется ярость, обида за потери, страх не за себя, а за семью, накапливается по крупице опыт бить врага – и русская армия превращается в силу, которую никто не в состоянии остановить.

И вот уже великий полководец Фридрих II, не потерпевший ни одного поражения в войнах с Францией и Австрией, отдает русскому солдату и Пруссию, и Берлин, сетуя: «Русского солдата мало убить, его нужно еще и повалить!»

Еще недавно Красная Армия, бросая пушки, танки, пленных, бежала к Волге, но прошло два года – и она берет сильнейшую крепость Кенингсберг, теряя в 8-дневном штурме менее 4 тысяч человек. Осажденные немцы в этих мощнейших укреплениях Европы теряют 40 тысяч, да 92 тысячи успевают сдаться.

Это прописная истина, но мудраки никак ее понять не могут, покажут им по телевизору учения американской наемной армии, и они аж млеют от восторга. Профессионалы! Да, и неплохие. И дел могут наделать много. В начале. Но русская армия и не таких видала. Конечно, нелегко будет, но справимся, как деды-прадеды справлялись.

Когда немцы подходили к Москве, академик Вернадский высказал свои опасения Калинину и удивился полнейшему спокойствию последнего. «Ничего, – успокаивал его Калинин, – нам надо разозлиться». Но Калинин -исконный русский мужик, с ним все ясно, он обязан понимать.

А вот тоже русский, но шотландец. Раненный под Аустерлицем генерал Барклай де Толли в госпитале обсуждает возможные пути победы над Наполеоном. Уже тогда, в 1805 году, он видел единственный путь для этого: пропустить войска Бонапарта в глубь России и начать уничтожать их там, в глубине, всем миром. Уж очень сильная была армия у Наполеона. Но ничего. Европа с ней не справилась, а Россия сладила. Чисто русским путем, тяжелым путем, кровавым. За это Россия и не любит войны. Профессионалов, чтобы воевать, у России нет, а детей жалко.

Но вернемся к дворянам и крепостным. В любом случае мы видим, что положение дворян в России до второй половины восемнадцатого века, пожалуй, худшее из всех сословий.