Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно

Община являлась и органом социального обеспечения. Обычно немощные старики доживали свой век у детей, а сироты-малолетки воспитывались и взрослели у близких родственников. Но случалось, когда и старики оставались одни, и дети. Чаще всего в таком случае они «шли по миру». Это означало, что они жили в каждой семье общины по очереди определенное время, скажем, неделю, а одевались – за общинные деньги. (Кстати, в такой заботе была подчас изрядная доля прагматизма: до отмены рекрутских наборов особую ценность для общины представляли мальчики-сироты, за их здоровьем, здоровьем будущих солдат, особенно следили).

Способы вспомоществования могли быть разные. Скажем, община снабжала стариков хлебом и кормами, собранными с миру, или же они жили за счет того, что члены общины регулярно носили им уже готовую к употреблению пищу. И это не было подаянием, благотворительностью. Община попросту обязана была содержать своих немощных членов, и того, кто нуждался в помощи, не заставляли унижаться, ее выпрашивая.

Община собирала больше денег, чем требовало от нее государство. Дополнительные средства шли на те цели, достичь которых сегодня пытается государство за счет увеличения налогов. Община создавала резервы хлеба, община строила школы и нанимала учителей, а если была достаточно сильна, то и врачей или фельдшеров. Фактически ее член платил налог больший, нежели предусмотренный правительством, но размер взимаемого сверх подати устанавливал сам крестьянин и тратил эти излишки тоже сам. За то, что могло сделать только центральное правительство, деньги платились царю; на то, что могла сделать сама община, деньги собирались ею и в руки бюрократии не попадали. Это важно отметить, чтобы понять конечные цели борьбы бюрократии с общиной.

Во всех русских общинах существовала система взаимопомощи. Но особенность ее состояла в том, что каждый, к кому обращались за поддержкой, оказывал ее не от щедрот душевных, а потому, что обязан был помочь.

Эта помощь (в народе говорили: «помочь») подразделялась, в общем, на три категории. В первом случае, если тебя приглашали помочь, нужно было идти, не рассчитывая на какое-либо вознаграждение, а лучше всего вызваться самому, не дожидаясь, пока тебя позовут. Так поступали, как правило, в самых тяжелых случаях, когда член общины сталкивался с обстоятельствами непреодолимой силы, скажем, стихийным бедствием (наводнение снесло избу и т.п.). Тут уж те, кого он просил, или вся община в полном составе отстраивали утраченный дом заново, и никто не вправе был потребовать за это никакой платы.

В другом случае член общины звал на помощь, затеяв дело, которое со временем стало ему не по силам. Скажем, надумал поставить мельницу; или запахал и засеял столько земли, что не в состоянии собрать урожай; или в семье внезапно умер муж, а вдова решила сама сжать созревшую ниву, но не отказываться от надела. В этом случае каждый, кого звали, обязан был помочь, но и хозяин, в свою очередь, должен был отплатить «за помочь» — устроить ужин с выпивкой (отсюда и все наши бутылки во взаиморасчетах) .

В третьем случае речь шла, скорее, не о помощи, а о найме на работу в условиях, когда патриархальные отношения не позволяли давать и принимать деньги за работу. Скажем, кулак или помещик зазывают к себе на уборку урожая. В этом случае они обязаны заранее оговорить, каким будет вознаграждение: например, только ужин с выпивкой или еще и танцы. Кого обещанное не устраивало, тот мог с чистой совестью отказаться.

Системой взаимопомощи крестьяне наивно пытались обмануть... Бога. Дело в том, что в страду каждый день был дорог, а в воскресенье Бог запрещал работать, нужно было отдыхать. Но ведь запрещал-то он работать, а не помогать! Вот и помогали, с июня по сентябрь, каждое воскресенье, падая к вечеру без чувств от усталости.

Отметим разницу между русской крестьянской общиной и ее пародийной копией — колхозом.

Во-первых. Колхозная идея зиждилась на марксистской догме, что и крестьянин должен стать пролетарием, то есть наемным рабочим, который пришел на работу, скажем, в 7 утра, добросовестно сделал, что ему приказало начальство, и, получив за это деньги, ушел. А дальше хоть трава не расти. Эта догма превращает рабочего в скотину в промышленности, сделала она равнодушным быдлом и крестьянина. Марксизм базируется только на законах экономики, не обращая внимания на то, что людьми еще надо и управлять – надо предписать им, работникам, определенное поведение.

Русская крестьянская община, хотя и была по сути своей более коммунистической, чем сам основоположник научного коммунизма, но законы поведения людей учитывала.

Крестьянин, трудясь в общине, обрабатывая надел принадлежавшей общине земли, получал за свой труд не зарплату от начальника, а сам конечный результат своих усилий в полном объеме и натуральном виде.

Во-вторых. Община была суверенной, никто не вмешивался в ее дела. Колхоз – это предприятие, где бюрократия властвует как хочет, колхоз – . это предпоследняя победа бюрократии в сельском хозяйстве. (Последней будет расчленение колхозов.)