Путешествие из Москвы в Ярославль. Москва – Сергиев Посад – Переславль-Залесский – Ростов Великий – Ярославль

В 1920-е гг. его окрестили «певцом купцов», его картины, принадлежавшие музеям, не выставлялись в экспозициях, поскольку советские чиновники от искусства считали, что работы Кустодиева «не отражают современные течения в отечественной живописи». Кустодиевы жили трудно, денег не хватало. В разные годы им периодически помогал М. Горький. Детей Кустодиева исключили из числа студентов, а потом восстановили после хлопот близких его семье людей, истинных ценителей его таланта. Власти его не жаловали вниманием и поддержкой. В то же время за границей популярность его росла, в Венеции он был особенно высоко ценим. Друзья советовали ему уехать из России, чтобы в тех местах, где его по достоинству ценили, он мог с семьей достойно жить, лечиться, работать. Но Кустодиев категорически отказывался уехать из России, хотя у него возможности жить в ряде зарубежных стран были. Он неизменно утверждал, что он русский и никогда и ни при каких обстоятельствах не уедет из России. Он это повторял и тогда, когда стала катастрофически сохнуть правая рука. Он уже не мог работать без специального приспособления – муштабеля. Последние 15 лет его творческой жизни (1912–1927) были чрезвычайно трудными. Именно способность творить и обязанности перед любящими его женой, детьми давали ему силы для работы и борьбы со страшной болезнью. Неизлечимая опухоль спинного мозга, операции, больницы, жуткие физические и духовные боли не сломили этого мужественного человека. Несмотря на физические мучения, он создавал шедевры, своим творчеством утверждал красоту жизни, неповторимость природных красот России и ее жителей. Кустодиев писал и говорил неизменно так: «…Несмотря на все, я … удивляюсь еще своей беспечности и какой-то где-то внутри лежащей, несмотря ни на что, радости жизни, – просто вот рад тому, что живу, вижу голубое небо и горы – и за это спасибо. И не останавливаюсь долго на мучающих, терзающих вопросах».