Путешествие к Арктуру

Он с силой ударил по ней камнем и рассек ее от запястья до большого пальца; брызнула бледно-карминная кровь.

– Что привело эту любительницу поцелуев в Сант? – сказал он. – Как смеет она устанавливать жизненные правила для сыновей Хейтора?

Она прикусила губу и отступила назад.

– Ну тогда, Маскалл, соглашайся! Я несомненно не предала бы Спейдвила; но и ты вряд ли сможешь.

– Раз он просит, я должен это сделать, – сказал Маскалл. – Но кто знает, что из этого выйдет?

Спейдвил заговорил.

– Из всех потомков Хейтора Кейтис самый беззаветный и искренний. Он растопчет мою истину ногами, думая, что я демон, посланный Создателем, чтобы уничтожить труд этой страны. Но семя уцелеет, и моя кровь и твоя, Тайдомин, омоет его. И тогда люди поймут, что мое разрушительное зло и есть для них самое большое благо. Но ни один из нас не доживет до этого.

Маскалл подошел вплотную к Кейтису и подставил голову. Кейтис поднял руку и, на мгновение задержав камень в воздухе, сильно и ловко опустил его на левый зонд. Маскалл закричал от боли. Хлынула кровь, и орган перестал действовать. Наступила пауза, в течение которой Маскалл ходил взад-вперед, пытаясь остановить кровь.

– Что ты теперь чувствуешь, Маскалл? Что ты видишь? – беспокойно спросила Тайдомин.

Он остановился и тяжело уставился на нее.

– Теперь я вижу правильно, – медленно произнес он.

– Что это значит?

Он продолжал утирать кровь со лба с озабоченным видом.

– С этих пор, пока я живу, я буду бороться со своей природой и отказываюсь чувствовать удовольствие. И советую вам сделать то же.

Спейдвил сурово посмотрел на него.

– Ты отвергаешь мое учение?

Маскалл, однако, без страха выдержал его взгляд. Похожая на изваяние четкость фигуры Спейдвила для него исчезла; он знал, что это хмурящееся лицо было лишь обманчивым фасадом слабого и зашедшего в тупик рассудка.

– Оно ложно.

– Разве жертвовать собой для других ложно? – воскликнула Тайдомин.

– Я пока не могу спорить, – сказал Маскалл. – В данный момент весь мир с его сладостью кажется мне каким-то склепом. Я чувствую отвращение ко всему в нем, включая самого себя. Больше я ничего не знаю.

– Разве долга нет? – спросил Спейдвил резким тоном.

– Он мне кажется лишь маской, под которой мы разделяем удовольствие других людей.

Тайдомин потянула Спейдвила за руку.

– Маскалл предал тебя, как и многих других. Пойдем.

Он торопливо встал.

– Ты быстро изменился, Маскалл.

Не ответив ему, Маскалл повернулся к Кейтису.

– Почему люди продолжают жить в этом нежном постыдном мире, если они могут убить себя?

– Боль – это родной воздух детей Суртура. Куда еще ты хотел бы уйти?

– Детей Суртура. Разве Суртур не Создатель?

– Это самая великая ложь. Эта ложь – шедевр Создателя.

– Отвечай, Маскалл! – сказал Спейдвил. – Ты отвергаешь правое дело?

– Оставь меня в покое. Уходи прочь! Я не думаю о тебе и твоих идеях и не желаю тебе зла.

Быстро спустилась тьма. Снова наступило долгое молчание.

Кейтис отбросил камень и подобрал свой жезл.

– Женщина должна вернуться домой, – сказал он. – Она пришла сюда не по своей воле, ее склонили к этому. Ты, Спейдвил, должен умереть – ибо ты вероотступник!

Тайдомин сказала спокойно:

– У него нет сил, чтобы исполнить это. Ты собираешься позволить истине упасть на землю, Спейдвил?

– Истина погибнет не от моей смерти, а от моих попыток избежать смерти. Кейтис, я принимаю твой приговор.

Тайдомин улыбнулась.

– Что касается меня, я слишком устала, чтобы еще куда-то идти сегодня, так что я умру вместе с ним.

Кейтис сказал Маскаллу:

– Докажи свою искренность. Убей этого человека и его женщину, как велят законы Хейтора.

– Я не могу этого сделать. Я путешествовал с ними в дружбе.

– Ты отрицал долг; а теперь ты должен исполнить свой долг, – сказал Спейдвил, спокойно поглаживая бороду. – Какой бы закон ты ни принял, ты должен подчиниться, не отступая ни влево, ни вправо. Твой закон велит побить нас камнями; а скоро будет совсем темно.

– Неужели у тебя даже на это не хватит мужества? – воскликнула Тайдомин.

Маскалл тяжело двинулся.

– Будь моим свидетелем, Кейтис, я делаю это вынужденно.

– Хейтор смотрит и одобряет, – ответил Кейтис.

Маскалл отошел к куче валунов, наваленных на берегу пруда. Он огляделся и выбрал два больших обломка камня, самых тяжелых из тех, что он мог донести. Держа их в руках, он, спотыкаясь, побрел назад.

Он бросил их на землю и стоял, пытаясь отдышаться. Когда он вновь был в состоянии говорить, он произнес:

– У меня не лежит душа к этому делу. Неужели нет альтернативы? Переспи здесь, Спейдвил, а утром возвращайся туда, откуда пришел. Никто не сделает тебе ничего плохого.

Мрак скрыл ироническую улыбку Спейдвила.

– Мне что же, снова размышлять, Маскалл, еще один год, а после этого вернуться в Сант с иными истинами? Давай, не теряй времени, но выбери для меня камень потяжелее, ведь я сильнее, чем Тайдомин.

Маскалл поднял один из камней и сделал четыре широких шага вперед. Спейдвил, выпрямившись, стоял перед ним и спокойно ждал.

Огромный камень пронесся в воздухе, как темная тень. Он ударил Спейдвила прямо в лицо, круша его и ломая шею. Спейдвил умер мгновенно.