Путешествие к Арктуру

– Я говорил, что всю жизнь потратил на поиски.

– Ты сказал, что искал Фэсини, Лихаллфэ.

Фэн посмотрел на него странными, древними глазами и вновь улыбнулся.

– Источником этого потока, Маскалл, как и всех других потоков жизни в Мэттерплее, является Фэсини. А поскольку все они текут из Трела, значит, искать Фэсини нужно в Треле.

– Но что мешает тебе найти Трел, ведь это известная страна?

– Она лежит под землей. Ее сообщения с верхним миром малочисленны, и никто из тех, с кем я беседовал, не знает, где они находятся. Я обыскал долины и холмы. Побывал у самых врат Личсторма. Я так стар, что ваши старики рядом со мной покажутся новорожденными младенцами, и все же теперь я не ближе к Трелу, чем тот зеленый юнец, что жил среди других фэнов.

– Значит, если моя удача хороша, твоя исключительно плоха… Но что ты приобретешь, отыскав Фэсини?

Лихаллфэ молча посмотрел на него. Улыбка на лице некто погасла и сменилась таким выражением неземной боли и печали, что Маскаллу не было нужды настаивать на ответе. Некто терзала скорбь и тоска любовника, навечно разлученного с возлюбленным, запахи и следы которого всегда рядом. На мгновение эта страсть придала чертам некто безумную, суровую духовную красоту, намного превосходившую красоту любой женщины или мужчины.

Однако внезапно это выражение исчезло, и в резком контрасте Маскалл увидел подлинного Лихаллфэ. Чувственность некто была исключительной, но вульгарной; она напоминала героизм одиночки, с неутомимой настойчивостью преследующего животные цели.

Маскалл неодобрительно посмотрел на фэна и постучал пальцами по бедру.

– Что ж, пойдем вместе. Быть может, мы что-нибудь отыщем, и в любом случае я вряд ли пожалею о беседе со столь выдающейся личностью, как ты.

– Но я должен предупредить тебя, Маскалл. Мы с тобой – разные создания. Тело фэна содержит всю жизнь, тело мужчины – только ее половину; другая половина находится в женщине. Возможно, Фэсини окажется для тебя слишком крепким зельем… Разве ты этого не чувствуешь?

– Мои чувства притупились. Я приму все меры предосторожности, какие смогу, а в остальном положусь на удачу. – Он наклонился и, ухватившись за тонкое, изношенное одеяние фэна, оторвал от него широкую полосу, которой обмотал лоб. – Я не забыл твой совет, Лихаллфэ. Мне бы не хотелось пуститься в путь Маскаллом и достичь цели Дигрангом.

Фэн криво ухмыльнулся, и они двинулись вверх по течению. Дорога была трудной. Им приходилось шагать от камня к камню, и это оказался нелегкий труд. Время от времени они сталкивались с более серьезным препятствием, через которое требовалось перелезать. Разговор прервался на долгое время. Маскалл по возможности следовал совету спутника избегать воды, однако ему то и дело приходилось в нее ступать. Во второй или в третий раз его руку внезапно пронзила агония в том месте, где нанес рану Крэг. Взгляд Маскалла стал веселым, его страхи испарились, и он принялся намеренно шагать по ручью.

Гладя подбородок, Лихаллфэ наблюдал за ним прищуренными глазами, пытаясь понять, что произошло.

– Это твоя удача говорит с тобой, Маскалл? Или случилось нечто иное?

– Послушай. Ты существо с древним опытом, и если уж кто-то знает, так это ты. Что такое Маспел?

Лицо фэна ничего не выражало.

– Мне это название незнакомо.

– Это некий иной мир.

– Такого не может быть. Существует лишь один мир – мир Фэсини.

Маскалл подошел к некто, взял под руку и заговорил:

– Я рад, что встретил тебя, Лихаллфэ, потому что эта долина и все остальное нуждается в объяснении. Например, в этом месте почти не осталось органических форм – почему они исчезли? Ты зовешь этот ручей «потоком жизни», однако чем ближе мы к его истоку, тем меньше жизни он дает. Милей – другой ниже по течению мы видели этих спонтанных животных-растений, возникавших из ниоткуда, в то время как у самого моря растения и животные кишмя кишат, просто не дают друг другу прохода. И если все это неким таинственным образом связано с твоим Фэсини, сдается мне, его природа в высшей степени парадоксальна. Его сущность начинает творить формы, лишь если ее хорошенько ослабить и разбавить… Но, быть может, мы оба говорим глупости.

Лихаллфэ покачал головой.