Путешествие к Арктуру

— Подойди сюда, здоровяк! — велел Кэтис Маскаллу. Тот приблизился на шаг. — Ты следуешь за Спейдвилом в его новой вере?

— До последнего вздоха! — воскликнул Маскалл.

Кэтис поднял кремень.

— Этим камнем я выбью один из твоих пробов. Оставшимся ты будешь видеть, как вижу я, и будешь помнить, как видит Спейдвил. Тогда ты выберешь лучшую веру, и я приму твой выбор.

— Вынеси эту слабую боль, Маскалл, ради будущих поколений, — сказал Спейдвил.

— Боль ничего не значит, — ответил Маскалл. — Но я опасаюсь результата.

— Позволь мне, хоть я всего лишь женщина, занять его место, Кэтис, — произнесла Тайдомин, протягивая руку.

Он яростно ударил по ней кремнем и рассек от запястья до большого пальца; потекла бледно-карминная кровь.

— Что привело эту целовальщицу в Сэнт? — спросил он. — Как смеет она создавать законы, по которым будут жить сыновья Хатора?

Тайдомин прикусила губу и отступила.

— Что ж, Маскалл, соглашайся! Я бы точно не предала Спейдвила, но и ты вряд ли на это способен.

— Если он просит, я должен подчиниться, — сказал Маскалл. — Но кто знает, что из этого выйдет?

— Из всех последователей Хатора Кэтис — самый искренний и преданный, — произнес Спейдвил. — Он растопчет мою истину, считая меня демоном, которого послал Формирующий, чтобы уничтожить труды этой земли. Но семя спасется, и наша с тобой кровь, Тайдомин, омоет его. Тогда люди узнают, что мое разрушительное зло есть их величайшее благо. Но никто из нас до этого не доживет.

Маскалл подошел к Кэтису и подставил голову. Кэтис поднял руку, на мгновение замер с воздетым кремнем и с проворством и силой опустил его на левый проб Маскалла. Тот вскрикнул от боли. Хлынула кровь, и орган отключился.

Все молчали, пока Маскалл расхаживал взад-вперед, пытаясь остановить кровотечение.

— Что ты чувствуешь теперь, Маскалл? Что ты видишь? — встревоженно спросила Тайдомин.

Остановившись, он пристально посмотрел на нее и медленно ответил:

— Теперь я вижу правильно.

— Что это значит?

Маскалл продолжал вытирать кровь со лба. Он выглядел встревоженным.

— С этого момента и до конца жизни я буду сражаться со своей природой и отказываться испытывать удовольствие. И советую тебе поступить так же.

Спейдвил сурово посмотрел на него.

— Ты отвергаешь мое учение?

Однако Маскалл спокойно встретил его взгляд. Прежняя картинная четкость формы покинула Спейдвила; Маскалл осознавал, что это хмурое лицо есть не что иное, как фальшивый портик, за которым скрывается слабый, запутавшийся разум.

— Оно лживо.

— Значит, пожертвовать собой ради другого — лживый поступок? — спросила Тайдомин.

— Я пока не могу спорить, — ответил Маскалл. — Сейчас мир с его сладостью кажется мне склепом. Все в нем, включая меня самого, вызывает отвращение. Я больше ничего не знаю.

— Значит, долга не существует? — жестко спросил Спейдвил.

— Он кажется мне плащом, под которым мы разделяем удовольствие других людей.

Тайдомин потянула Спейдвила за руку.

— Маскалл предал тебя, как и многих других. Пойдем.

Спейдвил не шелохнулся.

— Ты быстро изменился, Маскалл.

Не ответив ему, Маскалл повернулся к Кэтису:

— Почему люди продолжают жить в этом мягком, постыдном мире, когда могут убить себя?

— Дети Суртура дышат болью. Чем еще ты хотел бы дышать?

— Дети Суртура? Разве Суртур не есть Формирующий?

— Это величайшая ложь, шедевр Формирующего.

— Отвечай, Маскалл! — потребовал Спейдвил. — Ты отрекаешься от праведного поступка?

— Оставь меня в покое. Уходи! Я не думаю о тебе и твоих идеях. Я не желаю тебе зла.

Быстро стемнело. Вновь воцарилось долгое молчание.

Кэтис отшвырнул кремень и подобрал свой посох.

— Женщина должна вернуться домой, — сказал он.

— Ее заманили сюда, и она пришла не по доброй воле. Ты вероотступник, Спейдвил, и должен умереть!

— Это не в его власти, — тихо произнесла Тайдомин. — Ты позволишь истине быть втоптанной в грязь, Спейдвил?

— К ее гибели приведет не моя смерть, а мои попытки избежать смерти. Кэтис, я принимаю твой приговор.

Тайдомин улыбнулась.

— Что до меня, я слишком устала, чтобы идти дальше, а потому умру вместе с ним.

— Докажи свою искренность, — велел Кэтис Маскаллу. — Убей этого человека и его любовницу, согласно законам Хатора.

— Я не могу этого сделать. Я путешествовал с ними в мире.

— Ты отверг долг, но теперь ты должен его исполнить, — произнес Спейдвил, спокойно поглаживая бороду. — Какой бы закон ты ни принял, ты обязан ему подчиняться, не глядя вправо или влево. Твой закон приказывает забить нас камнями. А скоро стемнеет.

— Неужели тебе даже на это не хватит мужества? — воскликнула Тайдомин.

Маскалл неуклюже сдвинулся с места.

— Будь свидетелем, Кэтис, что меня принудили это сделать.

— Хатор глядит на тебя с одобрением, — ответил Кэтис.

Маскалл направился к груде камней на берегу пруда. Оглядевшись, выбрал два больших куска скалы, самых тяжелых, что мог унести, и, спотыкаясь, вернулся назад.

Он уронил камни на землю и стоял, пытаясь отдышаться. Когда к нему вернулся голос, произнес: