Путешествие к Арктуру

Собравшись подняться, он обнаружил, что сморщенная кожа на месте третьей руки неприятно хлопает при каждом движении. Ногтями он проделал в ней отверстия как можно ближе к грудной клетке, а затем аккуратно оторвал кожу, рассудив, что в этом мире стремительного роста и деградации культя быстро рассосется. Затем он встал и вгляделся во мрак.

Лес в этом месте довольно круто шел под уклон, и, не раздумывая, он зашагал вниз, уверенный, что куда-нибудь да придет. Стоило ему пуститься в путь, как настроение у него стало мрачным и угрюмым — он был потрясен, утомлен и грязен, его терзал голод; более того, он понял, что дорога предстоит неблизкая. Пусть так. Он решил не останавливаться, пока не оставит позади этот гнетущий лес.

Одно за другим он оглядывал темные, похожие на дома деревья, обходил их и двигался дальше. Высоко над головой по-прежнему виднелся крошечный кусочек сияющего неба; других указаний на время суток у него не было. Много влажных, скользких миль он мрачно брел вниз по склону, иногда через болота. Когда наконец сумерки начали светлеть, он решил, что открытое пространство уже близко. Лес стал более осязаемым и серым, и теперь Маскалл лучше понимал его величие. Древесные стволы напоминали круглые башни, а расстояния между ними были настолько большими, что все вместе они походили на естественные амфитеатры. Маскалл не мог различить цвет коры. Все, что он видел, поражало, но его восхищение было сварливо-неохотным. Разница в освещении в лесу за его спиной и в лесу впереди стала такой заметной, что он больше не сомневался: финал близок.

Впереди было по-настоящему светло; оглянувшись, Маскалл обнаружил, что отбрасывает тень. Стволы приобрели красноватый оттенок. Он ускорил шаг. Минуты шли, яркое пятно впереди стало четким и живым, с голубоватым оттенком. Маскаллу также показалось, что он слышит звук прибоя.

Участок леса, к которому он приближался, расцвел красками. Стволы деревьев были глубокого, темно-красного цвета; их листья высоко над головой имели оттенок алфайер; цвет сухих листьев под ногами Маскалл определить не мог. В то же время он обнаружил предназначение третьего глаза. Тот добавлял зрению третий угол, и каждый объект казался более выпуклым. Мир был не таким плоским — более реалистичным и значимым. Окружающий пейзаж притягивал Маскалла; он словно утратил самомнение, стал свободным и вдумчивым.

Сквозь последние деревья он увидел свет дня. Менее полумили отделяло его от границы леса, и, спеша выяснить, что лежит за ней, он побежал. Звук прибоя усилился. Столь странное шипение могла производить только вода, но это было не похоже на море. Почти сразу перед Маскаллом открылись безбрежные просторы танцующих волн — очевидно, Тонущее море. Он вновь перешел на быстрый шаг, внимательно оглядываясь. Ему в лицо ударил ветер — горячий, свежий и сладкий.

Выйдя на опушку леса, за которой без какого-либо перепада высоты начинался широкий песчаный берег, Маскалл прислонился спиной к огромному дереву и, не шевелясь, принялся изучать открывшуюся перед ним картину. Пески тянулись на запад и восток прямой полосой, прерываемой лишь нескольким ручьями. Песок был ярко-оранжевым, но местами попадались фиолетовые участки. Лес будто стоял на страже на протяжении всего побережья. Все оставшееся пространство занимали море и небо — Маскалл никогда не видел столько воды. Полукруг горизонта был таким широким, что можно было представить, будто находишься в плоском мире, обзор в котором ограничен исключительно остротой зрения. Море не было похоже ни на одно море на Земле. Оно напоминало огромный жидкий опал. На глубоком, великолепном изумрудно-зеленом теле повсюду мелькали красные, желтые и синие всполохи. Движение волн было удивительным. Водяные пики медленно росли, пока не достигали в высоту десяти или двадцати футов, после чего внезапно оседали вниз и в стороны, распространяя далеко вокруг серию концентрических колец. Стремительные течения, похожие на реки, неслись от суши; они были темнее и без водяных пиков. Там, где море встречалось с берегом, волны обрушивались на песок с почти зловещей быстротой, издавая странный шипящий, плюющийся звук, который и слышал Маскалл. Зеленые языки без пены втягивались обратно.